В его голосе сквозило холодное любопытство, но за ним пряталось
что-то еще — настороженность, готовность в любой миг обернуться
яростью.
— Испытание? — я приподнял бровь, стараясь не выдавать ни капли
волнения.
— Испытание, — подтвердил князь. — Но не силой. Силу мы уже
видели. Я хочу проверить тебя.
Он махнул рукой, и двое дружинников вывели в центр зала старого
пса — тощего, с седой мордой, но с горящими, как угли, глазами.
Животное рычало, ощетинившись, но не от страха, а от злости.
— Этот пес загрыз двух щенят, — пояснил князь. — Но он стар и
когда-то верно служил. Убей его.
В зале замерли. Добрыня едва заметно ухмыльнулся — он понял, в
чем подвох. Если я проявлю жестокость, князь заподозрит волчью
суть. Если откажусь — покажу слабость.
Я медленно подошел к псу. Он оскалился, глухо заворчав, но не
отступил. В его взгляде читалась гордость — он не боялся
смерти.
— Нет, — сказал я тихо.
— Что? — князь наклонил голову.
— Я не убью его, — повторил я громче. — Он заслужил смерть, но
не от моей руки.
— Ты отказываешься? — голос князя стал опасным.
— Я отказываюсь убивать, — уточнил я, не отводя взгляда. — Но не
от испытания.
Резким движением я сорвал с плеча плащ и набросил его на пса,
скрутив в плотный клубок. Зверь взвыл, забился, но я прижал его к
полу, не давая вырваться.
— Если он виноват — пусть его судят, — проговорил я, чувствуя,
как под пальцами бьется старое сердце. — Но я не палач.
Князь молчал. Потом вдруг рассмеялся — уже без прежней хрипоты,
почти добродушно.
— Ладно, — кивнул он. — Убери его.
Дружинники потащили пса прочь, а князь откинулся в кресле,
изучая меня.
— Волк не показался, — заметил он. — И не пролил кровь без
нужды. Хорошо. Значит ты человек.
Добрыня стиснул зубы, но промолчал.
Князь поднял кубок.
— Ну что, Добрыня? — проговорил он, откидываясь в резном кресле.
— Ты хотел доказательств? Вот они.
Добрыня побледнел, как полотно. Его взгляд метнулся от князя ко
мне и обратно, ища хоть каплю поддержки, но находил лишь ледяную
усмешку.
Князь медленно поднялся, и в его глазах читалась странная смесь
разочарования и облегчения. Он обвел взглядом зал, давая всем
понять, что представление окончено.
— Ну что ж, — произнес он нарочито громко, — похоже, Добрыня
ошибался. Никакого волка здесь нет. Просто дерзкий парубок с острым
языком.