Резко опустил руку.
— Не сегодня, опекун.
Его лицо дрогнуло.
— Ты... ты что, подозреваешь...
— Я знаю, — я поставил кубок обратно на стол, ровно в круглый
след от влаги. — Но не волнуйся. Мы еще выпьем.
Я наклонился к его уху, чувствуя, как он весь напрягся:
— На моих поминках.
Отстранился, наслаждаясь тем, как его жирное лицо покрывается
мелкой испариной.
— До завтра, Ратибор.
И вышел, оставив его с недопитым ядом, дрожащими руками и
страхом, который теперь будет грызть его куда вернее любого
волка.
На улице я глубоко вдохнул ночной воздух.
Вечер.
Огонь потрескивал, отбрасывая дрожащие тени на корни старого
дуба. Я сидел, подперев кулаком подбородок, наблюдая, как языки
пламени лижут последние куски берёзовой коры.
Ратибор — лишь жалкая пешка. Толстый, трусливый, легко
управляемый. Его страх перед князем сильнее алчности.
Добрыня — хитрее. Его «амулеты от сглаза» — прикрытие. Этот
старик чувствует Волка во мне на уровне древних инстинктов. Но даже
он не осмелится действовать без княжеского знака.
А князь…
Искры взметнулись вверх, смешавшись с звёздами.
Князь — игрок. Он знает, что я не просто обезумевший боярчик.
Чует угрозу. Но пока не понимает — стоит ли меня давить, или…
использовать. Как отца использовал.
Козыри
Я провёл рукой по борту плаща, нащупывая свёрток. Копии грамот,
долговые расписки, списки «временных управляющих» — всё, что
удалось собрать за эти месяцы.
Но главный козырь — не пергаменты.
Я — Алексей.
Точнее, то, что осталось от Алексея после пятнадцати лет в
корпоративных войнах. Умение читать людей. Чувствовать слабые
места. Играть на опережение.
План
Информация
Выяснить, кто ещё должен роду. Долги — не только серебро. Земли.
Обязательства. Семейные тайны. Всё, что можно обратить в
оружие.
Союзники
Велена? Дочь лесника, которая до сих пор хранит мой детский нож.
Слишком рискованно втягивать её.
Обиженные бояре? Их много. Но нужен кто-то с реальной силой.
Ресурсы
Земли — не вернуть просто так. Нужен рычаг. Возможно… церковь?
Архимандрит Сильвестр когда-то был другом отца.
Выжить
Я бросил в огонь ветку. Пламя вспыхнуло ярче, осветив морщины на
моих руках — чужих и в то же время своих.
Этот мир жесток. Закон здесь — меч. Правда — сила.
Но я научусь.
Возможно не сразу.
Я встал, стряхнув пепел с рукава.
Я уже не тот жалкий боярёнок, каким они меня знали, их ждет
сюрприз, в тщедушном теле больше не Мирослав, а нем я ,
Алексей.