— По воле князя да начинаются боевые потехи! Кто силу свою
покажет — милость обретёт, кто струсит — позор навеки!
Молодые бояре выстроились в ряд, сверкая доспехами. Для них —
это забава. Для меня — единственный шанс вырваться из дерьма, в
котором я увяз.
— Ты что, решил позориться? — раздался хриплый голос за моей
спиной.
Передо мной встал рослый детина в новенькой кольчуге — сын
воеводы Добрыни, знатный выродок с лицом, как у заплывшего кабана.
Его губы растянулись в оскале, обнажив кривые желтые зубы.
— Твой род — отребье. Ты даже меч держать не умеешь! — он
демонстративно потряс своим клинком, дорогим, с позолоченным
эфесом.
Толпа загудела, засмеялась. Где-то впереди хихикнули боярские
дочки, прикрывая рты рукавами.
Но я уже видел его слабости.
"Левша. Слишком уверен в себе. Бьёт с размаху, как пьяный
хулиган в кабаке."
Я резко сбросил меч на землю. Металл звякнул о камни.
— Может, побьёмся без оружия? — мои пальцы сами собой сжались в
кулаки, ногти впились в ладони. — Или боярские сынки только сталину
доверяют?
Толпа аахнула. Добрынич побагровел, жилы на шее надулись, как
канаты.
— Ха! Да я тебя одним пальцем! — он сорвал с себя кольчугу,
обнажив торс, покрытый жиром и редкими волосами. — Я тебя в три
удара уложу, щенок!
Правил не было.
Никакого оружия.
Только кулаки.
И клокочущая ненависть.
Он ринулся на меня с рёвом, как медведь на рогатину.
Первый удар – в голову.
Свист кулака разрезал воздух в сантиметре от моего виска. Я едва
успел рвануть головой в сторону, почувствовав, как ледяной ветер
удара обжигает кожу.
Второй – в корпус.
Я успел подставить согнутые локти, но сила удара швырнула меня
назад, будто пинок взбешённого коня. Пятки прочертили борозды в
снегу, прежде чем я рухнул на одно колено.
— Один! – взревела толпа, как стая голодных волков, учуявших
кровь.
Медный привкус заполнил рот. Я сплюнул алую струйку на белый
снег, где она растекалась багровым узором.
Но я уже видел его слабость.
Самоуверенность.
Нетерпение.
Жажда зрелища.
Когда он замахнулся для решающего, третьего удара, я рванул
вперёд, как стрела, выпущенная из тугой тетивы.
Локоть – точно в кадык.
Колено – со всей силы в пах.
Ребро ладони – по гортани.
Хруст.
Его задушенный вопль разорвал воздух. Он захрипел, глаза полезли
на лоб, а из разбитого носа хлынула алая фонтана, заливая рот,
подбородок, грудь.