— Держи его! — закричал я, но было поздно.
Сразу за этой крайней хатой начинался овраг, а в овраге стоял
его конь. Наши же лошади находились на другом конце станицы.
Английский агент быстро добежал до коня, вскочил на него и исчез в
ночи.
Но, мы застрелили его сообщника, который прикрывал отход
ряженого в черкесскую одежду, отстреливаясь из-за перевернутого
стола. Этот мертвец имел вид обычного горца. Когда все стихло, мы
осмотрели избу. Но, ничего интересного найти не удалось. На трупе
неопознанного «горца» не имелось ни единой улики, чтобы хотя бы
приблизительно понять, откуда именно он здесь взялся.
Ефимыч был еще жив, но его рана оказалась смертельной. Однако,
перед смертью он все-таки ответил мне на вопрос, почему собирался
убить Вулича. Казак не стал отпираться, предчувствуя собственную
кончину, потому сказал честно:
— Тот, который сбежал, представился майором Михаилом Суворовым.
Имени второго, которого вы застрелили, я не знаю. А тот, Суворов,
назвался полицмейстером секретной военной полицией. Какую-то бумагу
с печатью мне показывал. Да я не грамотный, не разобрал, что там
написано было… Он посулил золото моей семье… Обещал потом вытащить
меня с каторги… Сказал, что этот поручик — предатель, который и сам
ищет смерти оттого, что совестью мучается… И убить его греха не
будет…
«Хитро работают англичане. Про нашу новую секретную службу,
создаваемую на Кавказе, не только уже осведомлены, но и
замаскировались под нее», — подумал я.
А Вулич стоял над умирающим Ефимычем бледный, как полотно,
пробормотав:
— Так вот оно что…
Я посмотрел ему в глаза и сказал откровенно:
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, Милорад, насколько глупо
выглядит твоя бравада? Ты — опасный свидетель для них. И они не
остановятся.
Он медленно кивнул, спросив меня шепотом:
— Но, почему Ефимыч убил свинью?
Я ответил столь же тихо:
— Чтобы никто не сомневался, что он пьяный и сумасшедший. Чтобы
твоя смерть выглядела глупой случайностью, а ему не присудили
смертную казнь, а только каторгу.
Вулич засмеялся, горько и резко, потом проговорил:
— Ирония судьбы. Я играл роль фаталиста, а оказалось, что за
мной действительно охотятся.
— Теперь ты знаешь — твоя жизнь не просто ставка в игре, —
сказал я.
Он посмотрел на меня. Впервые за все время в его взгляде
появилось что-то живое.