Как выяснилось, я спал под одеялом в чистом белом белье: в
рубашке с длинными рукавами и в кальсонах. Но, руки и ноги у меня
теперь приобрели несколько иную форму. Они оказались тоньше, а
пальцы — длиннее. Это явно не были мои прежние конечности. Глядя на
них, я снова ужаснулся. Но, они вполне слушались, несмотря на общую
слабость в теле. Потому я попытался успокоить себя тем, что, в
сущности, ничего страшного не произошло.
Даже если я немного видоизменился, провалившись сквозь время и
сделавшись одним из тех самых попаданцев, про которых столько
книжек прочитал, то это же не критично, раз все-таки жив остался! А
что меня держит в той прошлой жизни, кроме службы? Любимая женщина
к другому ушла, с родителями я не в ладах, детьми не обзавелся,
военное училище не закончил, а только школу прапорщиков. Там
складом заведовал, снабжением занимался, да не сошелся характером с
кем не надо, не стал никому из начальства задницу прикрывать, вот и
отомстили мне, повесили на меня недостачу и в «шторма» отправили
искупать… А тут другая служба, конечно, но ничего, привыкну, никуда
не денусь… Главное, что руки и ноги на месте, голова и все
остальное — тоже, следовательно, вполне можно продолжать жить
дальше! Кстати, мой живот сразу значительно похудел без всяких
изнурительных тренировок, так это тоже к лучшему!
Тут мои самоуспокоительные мысли прервал незнакомый усатый
человек, распахнувший дверь настежь со скрипом петель и
показавшийся в дверном проеме.
— Кто вы? — спросил я. И голос мой прозвучал слабо и осипло.
— Я денщик, ваше благородие, — последовал ответ. — Рад, что вы
уже сами смогли сесть…
И только тут до меня начало доходить, что, в сущности, за свое
попаданчество я сразу получил повышение по службе. Ведь здесь у них
в 1834 году прапорщик соответствует чином нашему младшему
лейтенанту! То есть, я тут уже сразу автоматом в офицеры
произведен! Вот какой неожиданный положительный аспект выяснился! И
это тем более хорошо, поскольку в здешней Российской Империи
социальный статус весьма важен для жизни. Понятное дело, что нижним
чинам живется тяжеловато и плоховато по сравнению с господами
офицерами. Вот, хотя бы, «благородием» здесь меня называют, а не
крысой тыловой. Уже приятно. Да и денщик мне полагается, что тоже
лишним не будет.