Умер? А если убийство? Первое настоящее преступление, без
дураков! Сашка даже немного обрадовался. Злоумышленник пробрался
в окно и укокошил хозяина. Личная вражда, жажда наживы?
Стоп. Какие ценности у могильного копаля? Лопата и банка
червей? Фиг там, могильщики трупы выкапывают, снимают золотые
коронки, обручальные кольца, и все такое прочее, с чем
покойничков в последний путь направляют. Золотишко
у копалей водится. А если добычу не поделили? Вот
и круг подозреваемых тебе, и мотив...
Тих-тих, осади. Первым делом вызвать врачей и подмогу,
оформить все как положено, а уж потом с капитана
Петрова с живого не слезть, выскулить это дело,
пораспутывать ниточки, себя с лучшей стороны показать.
Сашка раздвинул занавесочки, свет хлынул в комнату,
и страх перед мертвецом сразу пропал. Подумаешь, труп. Сашка
замер, увидев то, чего в потемках не разглядел.
Одеяло справа от тела было испачкано и продавлено, храня
смутно-размытые очертания. По спине пробежали мурашки, волосы
на предплечьях встали дыбом. Сержант медленно вытянул руку,
дотронулся до вмятины и отдернулся, словно
от раскаленной печи. Смятое одеяло было горячим, горячее
застоявшегося, вонючего воздуха. Только что тут кто-то лежал.
Мамочки дорогие. Сашка инстинктивно лапнул за кобуру. Кошка,
собака? Уф.
— Кыс-кыс, — неуверенно позвал Сашка. Мохнатая скотина
не объявилась. Спряталась, паскудная тварь.
«Кошка размером с человека? — вкрадчиво осведомился
внутренний голос. — „Ручная рысь“?» Херысь. Сашка покрылся
холодным, противно липнущим потом, забыв мертвеца, жару
и смрадную вонь. Суетливо задергался, сеченая рукоятка нагана
удобно легла в ладонь, добавляя уверенности в завтрашнем
дне. Сухо щелкнул взведенный курок. Кто-то был в доме, кроме
Сашки. От этой мысли ноги подкосились, со лба потекли
соленые струйки, заливая и выщипывая глаза.
— Кто здесь? А ну выходи! — Сашкин голос
прозвучал пискляво и жалко. Нестерпимо хотелось на улицу,
на жаркое солнышко, к милым бабушкам и пушистой
белой козе.
Дом отозвался вязкой, покойницкой тишиной. Вдали насмешкой
брехала собака и визгал оселок по косе. Там была жизнь,
а на Сашку равнодушно дышала хищная смерть.
Он сглотнул, представив, как из-под кровати вытягивается
когтистая лапа, хватает его, дурацкого олуха, за ногу
и тащит к себе. Брр. Осторожными шажками отошел
от кровати и прижался к стене. Стало легче, врасплох
не застанут. Не на того нарвались.