А теперь Эрвига нет!
Соленая капля прочертила дорожку по
щеке, и парень, насупившись, протер глаза кулаками.
Он не баба. И плакать, как баба, не
будет.
Эрвигу трудно будет уйти на небо,
если к земле его станет тянуть корыто с его, Олави, соплями и
слезами. Лучше, когда они вскоре встретятся у небесных врат, Олави
отдаст ему в услужение души всех людишек, которых ему удастся убить
этой ночью – так будет правильно!
Поэтому, надо накрошить их
побольше.
Парень провел ладонью по широкому
обуху рубила: тяжелый прямой расширяющийся к острию клинок с
односторонней заточкой принадлежал его отцу. А до того – хотелось
бы сказать «его деду», но нет – отец его у кого-то отнял. Колоть
такой штукой, конечно, что с седла, что, спешившись, было
несподручно, зато рубить – самое то, что нужно, хватало бы силенок,
а уж на их отсутствие Олави пожаловаться не мог. Плохо, что такая
славная вещь достанется людям.
Судьба, однако…
Жалко будет расставаться с этим миром
– хорошо тут. И холодный ветер, шуршащий ветвями кустов, неприятно
холодящий парня, и луна, которую почти не видно из-за туч; конина,
которую Эрка снова не дожарил, и даже этот отвратительно булькающий
ручей, журчащий сквозь кусты свою вечную песню о бренности бытия и
о том, что недавно выпитое вино начинает проситься обратно… Олави
будет скучать по всему этому.
Кстати, об «отлить»…
Планы парня нарушил отчетливый шорох
отодвигаемых веток, раздавшийся неподалеку. Из-за соседнего камня,
в тени которого прятался, выглянул Грых, он молча указал парню
своей широкой саблей в направлении источника шума. Олави
пригляделся: старик привязал рукоять оружия к ладони ремешком, и
парень с досадой подумал, что ему следовало бы сделать то же самое.
Хотя... У него еще есть лук, и аж две стрелы к нему!
Спустя несколько томительных
мгновений, тянувшихся, словно патока, показалась фигура ночного
гостя.
- А под плащом-то у него кираса, –
отметил про себя орк, но на это плевать. Олави будет рубить его в
другие места!
Фигура замерла, прислушиваясь, рядом
с ней почти бесшумно возникла вторая, с длинным прямым клинком,
предусмотрительно зачерненным. Третья, четвертая… Невдалеке
показались знакомые рыжие светлячки – один, два… Вон еще и еще…
- Хууурррааа!!! – рев Лысого Эрки
донесшийся откуда-то с дальнего края рощи, разорвал тишину, и тут
же его перекрыл отчаянный вопль, переходящий в визг.