На груды тлеющих костей,
За Волгой ночью
вкруг огней
Удалых шайка собиралась.
А.С. Пушкин
За последнее время
Андрейка-барчук, как звался среди лесной голытьбы
атаман, все чаще и надолго отлучался из леса, оставляя свою ватагу
на есаула.
Что ж, такое дело Бороде не впервой,
не в диковинку. Он опытный, матерый лесовик. Ведь не он к Андрейке,
а напротив, Андрейка к нему пришел когда-то в шайку и лишь позднее
захватил атаманство над нею.
Справедливости ради следует признать,
что этот переворот хотя и произошел помимо
желания Бороды, все же не вызвал в нем озлобления к
узурпатору. Живя постоянно в лесу, где грубая физическая сила
является главным признаком превосходства и права, он настолько
свыкся с царящими здесь порядками, что уже почти ничем не отличался
от его четвероногих обитателей.
Как одряхлевший вожак волчьей стаи
уступает свое место наиболее сильному из молодых самцов, так и
Борода отошел на второй план, вместе со всеми подчинившись
необузданной воле дерзкого и решительного купеческого
сынка.
Правда, Борода вовсе не стар. С
Андрейкой они погодки. И кто решится назвать слабым
детину, восьмипудовое тело которого обладает буквально
слоновой силой.
Еще будучи мальчишкой лет пятнадцати,
он в отметку за то, что был бит кнутом, сдернул однажды шапку
с головы бурмистра и подсунул ее под угол старой избы. Вытащить
шапку оттуда никому не удалось — и тогда всей деревней упрашивали
"мальца", а он ломался, не смотря ни на что. Только слезы
перепуганной матери (шутка-ли, над самим бурмистром охальство
учинил) разжалобили парнишку. На глазах у всех он подошел к избе,
приподнял плечом ее угол и сказал:
— Берите!
Так что вовсе не физической силе
нового атамана подчинился Борода. Верно, и Барчук крепок, как дуб,
а его железные кулаки скоры на расправу и не знают промаха. Но как
ни могуч, ни ловок лев, как ни страшны его стальные клыки,
никто же не скажет, что он сильнее слона. Однако вовсе не
слона люди называют царем зверей. А именно в этом и заключается
разница между Бородой и Андрейкой. Сколь ни был простоват есаул, он
довольно скоро понял, что не ему с его грубым
неотесанным умом тягаться с ловким и башковитым Барчуком.
Понял, а потому и уступил.
Однако теперь, когда Андрейка
заметно охладел к воровским делам и его, как волка в лес, потянуло
в город, — что ж, Борода опять не против. Чать и сами не лыком
шиты. Обойдемся без барчуков!