Не хуже заправского полководца он
подробно выспросил своих лазутчиков о стройке и ее охране.
Договорился со знакомым паромщиком и скрытно переправил свою
дружину через Оку. Осторожно, с помощью проводника передвинул людей
поближе к цели нападения, попутно прихватив еще десятка полтора
бродяг, предпочитавших обычно действовать в одиночку, но на сей раз
пожелавших приложиться к лакомому куску.
Здесь Борода дал своему
"войску" отдохнуть, а сам тем временем с ближайшими
помощниками высмотреть все, что ему требовалось. К
строительной площадке вели только две дороги:
одна из ближайшего села, другая — с пристани Елатьма.
Обе они были взяты под наблюдение. Но, кроме возов с материалами,
ничего подозрительного не было замечено.
Работные, подгоняемые артельными,
трудились, как обычно, не подозревая об угрозе. Вечером после ужина
все завалились на отдых и уснули как убитые, не помышляя о
какой-либо обороне. Товары лежали в кладовых и никто их не охранял,
если не считать двух дряхлых пожарных, бродивших с деревянными
колотушками.
Такая немыслимая беспечность
была на руку Бороде. И пока солнце приближалось к горизонту,
он все подготовил к штурму. Каждый знал свое
место в деле.
Подождав, пока на площадке все
утихнет, Борода подал условный сигнал. С диким свистом и криками,
одновременно с трех сторон бандиты коршунами налетели настройку.
Запальщики с факелами кинулись к промышленным постройкам, остальные
туда, где находились товары и охрана.
Но должно быть и в самом деле
настоящей охраны здесь не держали. Никто ни разу не пальнул по
нападающим. Сунулся было один из пожарных дедов, да и полетел от
первой же затрещины.
Вот это удача! Все оказалось куда
проще, чем даже предполагали. Еще десяток-другой шагов — и все
будет готово. Но... этого-то последнего десятка шагов
они и не успели сделать.
Прямо в лоб нападающим, как гром
среди ясного неба, неожиданно грянул такой дружный залп, какого они
никогда еще не встречали. Несколько разбойников сражу же оказались
скошенными свинцом. И не успели остальные умерить свой пыл, как
полыхнул второй залп, еще более ужасный и
сокрушительный. Бандитам показалось, будто по каждому из них
бабахнула пушка, и они, воя кто от боли, кто с
перепугу, кинулись прочь, сшибая и давя друг друга.