На Гусь? Ого! Это
здорово! Жаль, конечно, расставаться со своим первенцем, но
если ждешь лучшего, что ж, бог с ним с первенцем. На Гусь,
так на Гусь! — и собрав немудрые свои пожитки, рудознатец двинулся
к новому месту.
* *
*
Построив Унженский завод, Баташов
почувствовал себя втрое сильнее.
До сих пор он только
расходовал отцовские деньги да залезал в многочисленные
долги, чтобы как-то свести концы с концами. Его
широкая размашистая натура не могла
мириться с масштабами, какие в то время
почитались крупными. Подогреваемый Казюком, он затеял сразу
такой завод, какого в здешних местах никогда не бывало. И,
конечно, со средствами у него было весьма и весьма туговато.
Унжа — не Тула. Сюда все надо
как-то завести. Людей накормить — и то где-то взять надо. Для
доставки материалов требуются дороги. А кто же их тут для
него припас в этакой-то лесной глухомани? Одни
разбойники чего стоят. Забот и тревог со всем этим столько, что с
ума свихнуться можно.
Иной бы и свихнулся.
Только не Андрей Баташов. Трудности его не пугали,
а наоборот, разжигали в нем еще больший запал, еще большую
жажду добиться своего.
Теперь же, когда Унженский
завод построен, заработал и уже не требует
капитальных затрат, сам начиная приносить хозяину
некоторую прибыль, силы Баташова приумножились
настолько, что он почувствовал себя готовым к новым,
еще более жестоким схваткам.
Однако при этом он все-таки немало
колебался, прежде чем решиться на новый приступ.
Гусевский погост на речке Гусь, куда
Баташов послал своего первого знатока и мастера,
находился, можно сказать, в самой гуще
необъятных Муромско-Мещерских лесов. А они, как
известно, занимали тогда оба берега Оки в стыке четырех
центральных губерний: Нижегородской, Рязанской,
Владимирской и Московской. И куда ни глянь
от Гуся, всюду ощущалось присутствие разбойной
лесной вольницы.
И кто-кто, а уж Баташов-то знал об
этом лучше многих.
Вот там, рассуждал он,
напротив Елатьмы, хозяйничает его бывший есаул Борода,
затаивший не одну обиду против бывшего своего атамана.
За Окой — Корявый и Рыло. Ближе к Меленкам — Хорек. За ним, к
Мурому — Ворон и Соловей. А в сторону Тумы и ближе всех к
Гусю — Злыдень. И мало ли еще всякой швали
шастает вокруг.