Впрочем, зачем хозяйке знать, откуда
берутся богатства? Ей и без того хорошо в тонких душистых кружевах
и в неощутимо легких пуховиках супружеского ложа. Ей нравятся
мужнины искристые вина и сверкающие ожерелья, которыми опутал ее
шейку любящий Андрей Родионович.
Да и что из того, если даже Екатерина
Никтарьевна узнает что-то о жизни тех, кто валит деревья и
нажигает уголь, кто копает руду и в нестерпимой жаре плавит металл.
Так еще со времен Адама установлено, чтобы человек трудился в поте
лица своего. Сам господь Бог повелел, чтобы жили на грешной земле
богатые и бедные. Кто-кто, а ее Андрюша истинно православный
человек. Вчера вот три бочки вина работным выкатил от
щедрот своих, до тысячи полотенец памятных раздал. Чего же еще этим
голодранцам надо?
Мастеров, приказчиков и других
наиболее радивых холопов своих даже в дом пригласил. Ее, свою жену,
вином их обносить заставил. А какого-то совсем невидного
мужичонку сам обнимал и целовал и целой воз всякого угощения велел
ему отвезти...
* * *
Казюку, конечно, приятно такое
внимание со стороны хозяина. Не забыл, значит, Родивоныч той ночи у
костра. Оценил и новую домницу. Велел Казюковской ее величать.
"Печурка" и в самом деле вышла на славу. Жарит так, что только руду
да уголь успевай подавать. Всем дела хватает, чтобы доменный
продукт в ходовой товар обращать. А какие пушки
получились. Загляденье! Некрещенным явно не по нутру
придутся.
Окромя пушек, баташовский промысел
уже дает: фасонину хозяйственную чугунную, железо полосовое и
в круглых прутках, решетки церковные, литые и кованные,
подковы и гвозди конские. И все это у купцов нарасхват, потому что
Родивоныч свой товар дешевле демидовского отпускает.
И дело это оказалось столь выгодным,
что заложил Баташов третий завод — на Выксуни, по
другую сторону Оки. Разошелся аппетит у бывшего атамана. Что ж,
Казюк может только радоваться. Слава богу, еще один его клад
людям послужит!
Знает Казюк и еще местечко рудное. Да
вот беда — у той руды деревни господина Синюгина
находятся. А Синюгин тот, сказывают, упрям и занозист и,
конечно, ни за какие деньги от деревень своих не отступится. И
ничего тут поделать невозможно. Кабы еще попроще кто был, может, и
получилось бы. А этот Синюгин, сказывают, из каких-то
знатных — не подступишься.