Читайте теперь семейную хронику,
взахлеб упивайтесь славными подвигами своих предков — это некому не
возбраняется. А деревеньки ваши того. Тю-тю ваши деревеньки!
И не видать вам их больше, как своих ушей. И никакой "чур" тут не
поможет, как не помогут кресты и заклятия. Попробуйте ка доказать
теперь, что эта ваша собственность!
Для Бороды и его приятеля Трехгубого,
как и для всей их шайки, трояк червонцев,
уплаченный Баташовым за сию "славную кумпанию", значит куда
больше, чем самые горячие молитвы и страшные заклятия. За такие
деньги они еще и похлеще могут "сочинить".
Борода так и заявил своих
собутыльникам:
— Мигни нам только Родивоныч — мы и
Касимов под орех разделаем. Никакой леший потом не отыщет, где сей
город стоял. Что, аль я не так баю?
— Так, знамо дело, так, — подтвердил
Трехгубый. — Пошли-ка, братцы! Спрыснем удачу, да и за те, что
наперед будут, чарочку опрокинем...
Здесь будет не лишнем заметить, что
даже всесильный Демидов, перед чьей мощью трепетал Урал, не
рисковал врываться во владения русских дворян — этой первой и
самой главной опоры самодержавия.
То, что рассказано о двух синюгинских
деревнях, — не более, как отдельный эпизод в длинном списке
подобных деяний лесного владыки. Ведь и посей день на
стелажах Нижегородского, Владимировского,
Рязанского, Тамбовского и некоторых других областных архивов
хранятся многие десятки и даже сотни всякого рода исков, прошений,
челобитных и жалоб на незаконное присвоение Баташовым земель,
имущества и крепостных крестьян, из-за чего то и дело возникали
суды и тяжбы, многие из которых тянулись по несколько лет.
Еще в 1761 году, когда Баташов никому
почти не был известен, на него уже жаловался властям дворянин
Ермолов, во владениях которого дерзкий промышленник самочинно
выламывал белый строительный камень для своего дворца и плотины на
Гусе.
Позднее он под видом размежевания
оттяпывал у соседей (Ознобишины, Яблочковы, Сыробоярские,
Хлудяновы, Волковы и десятки других), большие куски лесных и
пахотных угодий. Даже такого крупного землевладельца и своего
закадычного приятеля как губернский секретарь Рознотовский,
он не единожды околпачивал так ловко, что тот даже обидеться не
успевал и лишь разводил руками в недоумении.
Однажды, например, он подсунул
Рознотовскому фиктивную купчую на село Чауры с пустошами. Тот под
пьяную руку подмахнул бумагу, а потом вспомнил, что села с
таким названием в числе своих владений не помнит. Баташов в ответ
расхохотался.