Но время, время, время... Оно
идет своим чередом и накладывает свой отпечаток на все, в том
числе и на сердце девушки.
Глашенька и сама не заметила, как
постепенно примирилась с пленом. Она больше не искала путей к
спасению. Не пыталась установить связь со своими. Не впадала в
отчаяние и не билась в истерике.
Ее однообразную и скучную жизнь в
доме Баташова несколько скрашивали книги, которые тот ей присылал,
да горничная Фроська, с некоторых пор вновь вернувшаяся в
апартаменты пленницы. Видимо, служанка получила новые инструкции и
строго соблюдала их, почему и обрела опять доверие.
Так и жила Глашенька словно в
полусне. Немного почитает. Немного поиграет на клавесине. Немного
поболтает с Фроськой. А больше всего сидит у окна, бесцельно и
бездумно наблюдая за плывущими по небу облаками. В ненастную погоду
спала. Так жила, пока не получила страшного известия.
Его принесла тайком та же Фроська.
Горничная долго примеривалась, с чего бы начать. Болтала о разных
разностях, пытаясь рассеять скуку своей госпожи и выразить ей свое
сочувствие.
— Я тоже, барышня, вчерась уж так
расстроилась, так расстроилась! Письмо от брата получила. Пишет
братец: барин ихний утоп. Синего да распухшего выловили. По коню
только да по мундиру и признали... А уж такой барин был хороший,
такой добрый, помяни, господи, его душеньку... Не знакомый ли вам,
барышня? Владимиром Петровичем Квашниным кличут...
Подняла голову Глашенька, смотрит
испуганно.
— Что?... Как ты сказала?
— Квашнин, барышня. Квашнин, Владимир
Петрович!
— Где, где письмо? Дай!
Опасливо оглянувшись, Фрося достала
из-за передника сложенную вчетверо бумажку. Глашенька хватает ее,
развертывает, пробегает глазами и вдруг вскрикивает горько,
отчаянно:
— Горе мне, горе!
* * *
— Сочувствую вашему горю, но что
поделаешь!
Это говорит Баташов, сидя рядом с
девушкой. И воздев глаза к небу, проникновенно продолжает:
— Все в руках Всевышнего! Его
господней воли ничто не минует.
Глашенька молчит потерянно. Она
забыла даже отодвинуться от этого человека. Его слова лишь
вполовину доходят до ее сознания. Ей даже не приходит в голову
вопрос: откуда Баташову известно о ее несчастье?
Вольдемар погиб! Утонул!
Господи, да как же это? Он же говорил, что очень хорошо
плавает.
Но если его уже нет, то кто вызволит
ее отсюда? Кто?