Утро мы
начали с того, что обшарили окрестности в поисках случившихся за
зиму изменений. Однако сети оказались на том же месте, где мы их
видели перед уходом. Разрывов или подозрительных следов поблизости
от границы не появилось. Зато на земле виднелись свежие отметины от
копыт, да и расставленные вдоль восточного берега артефакты снова
горели. Что ж, неплохо. Народ в Ойте, походу, не дремлет. Ну а на
западный берег мы наведаемся чуть позже, когда спадет вода в реке,
и через нее можно будет перебраться вплавь, не боясь, что унесет
течением.
Естественно, к крепости мы тоже сходили и обнаружили,
что по весне туда прибыло пополнение. По осени дозорные много
народу потеряли, а теперь гарнизон снова был полон. Видимо, с
первым весенним караваном сюда и новобранцев пригнали. И теперь,
пока не вернулись драхты, какой-то сержант в хвост и гриву гонял по
большому двору… тому, что возле западных ворот, рядом с казармами…
стайку бедолаг, которым вскоре предстояло своими глазами увидеть,
что это за зверь такой «драхт» и почему в этих краях его всуе не
поминают.
Наблюдать
за ними было забавно, особенно после того, как какой-то умник
соорудил некое подобие полосы препятствий в виде длиннющей
деревянной балки на подпорках, к которой на веревках были подвешены
и с разной скоростью качались начиненные песком «груши». Грузы
старательно раскачивали. Пока они ходили туда-сюда, новичкам
приходилось пробираться между тяжелыми снарядами. Естественно, их
регулярно при этом вышибало из строя. Ну а то, что опоры стояли над
заполненной грязью ямой, никого не смущало. Подумаешь, испачкался…
когда за спиной надрывает глотку сержант, а следом то и дело
прилетает хлесткий удар дубинкой, хочешь не хочешь, а сплюнешь с
губ то, что на них налипло, поднимешься и побежишь дальше, пока
тебя в этой яме не утопил следующий «везунчик».
Еще одним
новшеством в Ойте стало изменение системы караулов. Во-первых,
поменялось количество смен — в новом году их стало больше. А
во-вторых, на каждой стене теперь постоянно дежурил маг. И с
восточной, и с западной стороны. Более того, в один из дней
выехавший из ворот дозор двинулся по совершенно другому маршруту —
не вдоль реки, а мимо пригорка, откуда мы с Ворчуном частенько
наблюдали за замком.
Не желая
нарываться на неприятности, я ушел. А на следующее утро обнаружил
на том же пригорке пришпиленную к дереву записку: