тяжелый возок. Двор двигался на восток через северную
Лотарингию: Карл IX провожал своего брата на новую
родину.
Дорога эта недешево
обходилась королю. Сырая погода и тряска усугубляли чахотку, что
мучила его уже несколько месяцев. Кортежу приходилось
делать частые остановки, чтобы дать королю возможность немного
набраться сил.
В конце октября добрались до
Витри-ан-Пертуа. Там Карла
угораздило ко всем несчастиям подхватить еще и оспу, и
двор надолго застрял в этом сером городишке. Злые языки уже
поговаривали, что королю осталось недолго, и шептались
даже, что очень уж не ко времени герцог
Анжуйский собрался покинуть Францию. Д'Анжу и
сам это понимал, он как
мог, тянул со своим отъездом, ежедневно
вглядываясь в лицо старшего брата в надежде увидеть в
нем новые признаки скорой кончины. Герцог Алансонский
же, напротив, надеялся, что Карл умрет хотя бы через
несколько месяцев, чтобы король Польский
успел-таки отбыть наконец в свою Польшу.
Корона Франции, о которой д'Алансон
раньше и мечтать не смел, неожиданно оказалась близкой и
достижимой. Так они и кружили вокруг Карла, словно два стервятника,
что отнюдь не добавляло ему здоровья и силы духа.
А двор уже списал со счетов
ослабевшего монарха. «Король умер? Нет, еще не умер...
Ну все равно, да здравствует король!» Непонятно было
только, кто им станет? На всякий случай все держались
королевы-матери, понимая, что очень многое
зависит от нее. Большинство
полагало, что, несмотря на отъезд герцога Анжуйского в Польшу, она
уж сумеет как-нибудь соблюсти его интересы.
Король и королева Наварры вместе со
всем двором тряслись на разбитых дорогах, а потом торчали в
промозглом особняке, предоставленном старшинами приграничного
городка для их удобства. Генрих, правда, знал, что
его супруга не так уж и скучает. Когда стало
понятно, что в этом затрапезном местечке им предстоит просидеть
еще долго, из Парижа примчался
ее новый любовник, Жозеф де ля
Моль[24],
дворянин свиты герцога Алансонского.
По мнению всего двора, поведение
королевы Наваррской было откровенно неприличным, ибо придворный
этикет, прощавший супружескую измену, требовал, однако, соблюдения
внешней благопристойности. Уже появились доброжелатели, готовые
помочь королю Наваррскому защитить свою честь. Однажды Генрих
нашел