дарован.
Прижав руку к сердцу, Генрих
склонился перед Карлом со всем изяществом, какое позволяли ему
кандалы. Стоя в неудобной позе, он молчал, не смея первым начать
разговор.
Служитель
принес еще свечей, и в свете пламени
лицо короля стало похоже на восковую маску. Карл махнул рукой, и
все вышли, оставив их вдвоем.
– Приветствую, дорогой
кузен, как ваши дела? Удобно ли вам в новых
покоях? Не жмут ли новые украшения? – насмешливо
поинтересовался он, кивнув на цепи. Они не разговаривали уже больше
месяца.
– Благодарю, сир, вашею
милостью со мной хорошо обращаются, – учтиво ответил Генрих,
не приняв ироничный тон, – я счастлив, что Господь
услышал молитвы всех ваших верноподданных и даровал вам
долгожданное исцеление.
– Твоими бы устами... – пробормотал
Карл печально, – хм... забавно...Я готов
отдать половину своего королевства
за капельку твоих жизненных сил и здоровья, а
тебе они, глядишь, скоро и не понадобятся, – Карл
нервно хохотнул, Генрих похолодел. – Скажи-ка,
Наварра, хотел бы ты поменяться со мной местами? Побыть
королем Франции остаток жизни? Последние деньки?
А?
– Сир, я… – начал
Генрих, но Карл махнул рукой, приказывая ему замолчать.
– Ты, наверное, гадаешь,
зачем это я сюда притащился. Ведь не для того же,
чтобы обсуждать всякие глупости... Я зашел, чтобы
лично передать вам свои поздравления,
сударь. Генеральная ассамблея
соединенных протестантских провинций
выбрала вас своим протектором.
«Боже, какие идиоты! – в отчаянии
подумал Генрих, – они, видно, вздумали заколотить последний гвоздь
в мой гроб!»
– Мне не было
известно об этом, государь, – ответил Генрих, стараясь говорить
спокойно, – но если бы я знал,
то непременно бы отказался.
Карл удивленно вскинул
бровь.
– Почему же?
Впрочем, неважно... – сник и отвернулся, не слушая ответа.
Карл замолчал, задумчиво глядя на
муху, бредущую по стене. Генрих ждал, затаив
дыхание.
– Гизы с
Бирагами наперебой требуют у меня твою голову. И
ведь, знаешь, они правы, – доверительно продолжал король. –
Ты не только злоумышлял против своего сеньора, но еще
и привел сюда вражескую армию. Сотни людей погибли в
Нормандии. И ведь это ты виноват. Ты и
все твои оголтелые друзья, которые так легко
жертвуют чужими головами лишь потому, что одновременно рискуют и
своей, – Генрих хотел ответить, но Карл опять оборвал его. – Быть
может, не мне, королю Варфоломеевской ночи, учить тебя жизни, но я
очень скоро отвечу перед Господом за