В свите герцога де Гиза Генрих
оказался недавно и весьма дорожил этой новой дружбой.
После возвращения в Лувр он быстро
понял, что его нынешнее положение мало чем отличается от первых
месяцев после Варфоломеевской ночи с той только разницей, что
теперь за спиной у него были годы заточения и две неудачных попытки
побега[1]. Если тогда ему еще казалось, будто все это лишь
временно, то сейчас Генрих вынужден был признать, что исчерпал свои
возможности. Он больше не видел выхода, и, главное, не хотел его
искать. Ибо великая цель, впитанная с молоком матери, благодаря
которой король Наваррский был тем, кем был, казалась ему теперь
лишь химерой, обрекающей королевство на разорение и погибель.
Однако деятельная натура его не
могла смириться с бездействием, а потому все его внимание было
сосредоточено сейчас на том, чтобы расширить собственные
возможности при дворе. В этом Генрих находил теперь куда больше
проку, чем в том, чтобы размахивать шпагой и трясти манифестами.
Любителей красивых слов хватало нынче и без него.
При новом дворе было три
по-настоящему влиятельных фигуры: королева-мать, Генрих де Гиз и
сам король. И именно в таком порядке. Остальные лишь купались в
лучах их власти. Генрих тоже хотел купаться в лучах, поэтому
заведением дружбы с этими людьми следовало немедленно озаботиться.
Надо сказать, с учетом сложной истории их взаимоотношений сделать
это было не так-то просто. Однако Генрих считал, что нет ничего
невозможного для человека целеустремленного, каким себя
полагал.
Начать он решил с герцога де Гиза,
справедливо рассчитывая, что приятельство с этим человеком никак не
пройдет мимо внимания королевы-матери. Генрих прекрасно помнил, что
именно Гиз настойчивее других требовал от короля его голову во
время следствия, но его это не смущало. Гиз отличался безудержным
властолюбием и готов был стереть с лица земли всякого, в ком видел
угрозу своему влиянию, однако в обычной жизни был незлобив и даже
по-своему великодушен. Поняв, что Наварра больше не соперник, Гиз с
удовольствием взял его под свое крыло.
Во время выездов Гиза в город король
Наваррский намеренно удерживал коня на полкорпуса позади, дабы ни у
кого не оставалось сомнений в том, кто здесь главный. Но что это
были за выезды! Каждый становился событием.