– А ну, становись для
досмотра! – с положенных семи[3] шагов гаркнул юнец,
безуспешно пытаясь придать ломкому голосу надлежащую строгость. Его
напарник только лениво поскреб голову под шлемом и, надвинув его
обратно, вразвалочку поплелся к горцу.
– Ну куда идешь, чаво
везешь? – заученно пошутил‑осведомился он.
ЭрТар молча сунул подошедшему
обережнику загодя приготовленную и развязанную грамоту, лишая
надежд на торговую пошлину. Парнишка разочарованно отхаркался и
сплюнул – видимо, полагая, что это выглядит невероятно
мужественно, – и отвернулся в сторону города.
– Ага… эге… хм… – Обережник
с таким умным видом изучал бумагу, словно умел читать. Подлинная,
но из‑за рассеянности чиновника поставленная вверх ногами печать
ввела в заблуждение уже не одного проверяльщика: лицензию они
держали соответственно ей, а не буквам. – Головокрут,
значит…
– Охотник.
– Ну‑ну… у самого еще хвост не
отвалился, а туда же!
Молодой гнусаво загоготал. На и без
того худом лице ЭрТара резко обозначились скулы, но отвечать на
бородатую в три оборота и такую же дурацкую шутку он посчитал ниже
своего достоинства. Только тряхнул головой, отбрасывая за спину
вычурно заплетенную – две пряди белые, три черные – косицу.
Короткая, до лопаток – значит, кто‑то из родичей горца не так давно
умер. Узкая ярко‑алая лента означала главу рода, выкрашенный рыжим
кончик – холостяцкое положение, вплетенная в черную прядь нитка –
возраст между двадцатью одним и двадцатью восемью годами. Знающий
человек еще много бы чего по ней определил, но, как ЭрТар уже
убедился, знания предпочитали обходить стража ворот стороной и на
цыпочках.
– А чего, в горах козлы
кончились? – откровенно придирался он, решив если не нажиться,
так развлечься.
– Здесь их всяко больше, –
огрызнулся охотник, потянувшись за бумагой, но мужик, продолжая
разыгрывать из себя грамотного, глумливо ее отдернул.
– Я спрашиваю, какого… ты,
скотник, в головокруты подался?
– В обережь не взяли – сказали,
слишком умный, – огорченно развел руками горец, на сей раз
изловчившись схватить и выдернуть лицензию.
Обережник старательно, за недостатком
извилин, морща лоб, подумал и, судя по багровеющему лицу, пришел к
правильному выводу. Увы, слишком поздно: мимо ворот проходил дхэр.
Поднимать при нем шум из‑за ерунды стражи не осмелились, вытянулись
в подобострастные струнки. ЭрТар, напротив, потупился и скрючился –
не то полупоклон, не то в поясницу кольнуло.