— Работать! — верещала
Трикс, хлеща молниями не хуже Палпатина.
Да так увлеклась, что истратила
всю ману, а мы не сдвинулись с места сами
и не позволили сдвинуть лебедку, несмотря
на нечеловеческую усталость и точно такую же
боль.
— Лечите ее, — процедил,
скрежеща зубами в такт скрежету шестерен. — Или хрен вам,
а не работа.
— Да неужели? — ведьма
осклабилась. — Леон, займись.
Казалось, победа близка, но тут
арбалетчик пустил отравленную кость в плечо мечнику,
а вскоре вторая чиркнула меня под лопаткой. Вышедший
с потом яд вновь напитал мускулы,
и о сопротивлении не могло идти и речи. Рабы
налегли на балки, и кабестан таки сдвинулся
с мертвой точки, таща за собой еще не пришедшую
в себя девушку. И ладно бы пол был чистым,
но осевшая угольная пыль превратила каменные плиты
в наждак. Первый круг прошел относительно нормально,
а на втором за волочащимися ножками протянулись две
бурые полосы — сначала тонкие и бледные, а через
пол-оборота потемневшие и набухшие, как смоченный дождем
песок. И хуже всего — Рен очнулась от боли,
но слишком ослабла, чтобы встать. Ее стоны, переходящие
то в тихий рев, то в отчаянный плач, въелись
в память, как копоть — в стены. И отвлечься
от всего этого ужаса помогала единственная мысль,
повторяющаяся раз за разом «я убью их».
Через час нас — едва дышащих
и стоящих на ногах — отцепили и сопроводили
в карцер. Там уже ждали еще два жреца, большая кадка чистой
воды и ведро печеной картошки. Перед тем, как запереть, нас
полностью исцелили, но не по доброте душевной —
приближался вечер, время очередного «выступления», и Клешня
не хотел огорчать зрителей полумертвыми жертвами.
Когда замок щелкнул и включился
контур, сел на колени перед бадьей, сунул внутрь руку
и принялся плескаться и всячески шуметь, делая вид, что
принимаю долгожданную ванну. Резкий перепад от обморочного
состояния до здоровой бодрости подстегнул решимость,
и я жестом пригласил спутников подойти поближе.
— Надо валить, — прошептал
в надежде, что плеск заглушит голос — в том, что нас
подслушивают, ничуть не сомневался. — Прямо сейчас —
иного шанса может и не выпасть.
— Как? — фыркнула Хира.
— Есть одна идейка, — обвел каждого злым хмурым взглядом и
порадовался, видя в глазах тот же алчущий мести блеск. — Но
придется поднапрячься.
— Если честно — я едва
держусь, — отчетливо произнес, вынув руку из бадьи.
— Не знаю, на сколько меня хватит. Два дня, три,
а потом? Потом никаких гарантий. К тому же, сейчас
с нами обходятся гуманно...