По правую сторону от пустующего трона
короля расположилась другая шестерка рыцарей. Первым я узнаю
«архангела», связавшего мне сегодня руки. Безразличие на его лице
говорит без слов — казнь. Три благородных воина смотрят на меня
равнодушными взглядами. Я плохо их помню, на свадьбе они сидели
далеко от короля. Мужчины словно единоутробные братья — великаны с
лицами, высеченными из камня. Эти верны Ютэру. Припоминаю их имена
— Бедвир, Овейн и Ламорак. Все трое за казнь. Следующий воин
мелковат для рыцаря — не более шести футов роста. Со звериным
оскалом и темным цветом кожи он выглядит угрожающе. Но, как ни
странно, рыцарь против приговора.
Круг замыкает черноволосый Артур. Он
воздержался. Видимо, не был уверен, как распределятся голоса. «Не
ожидала от тебя такого, рыцарь», — бросаю ему вызов. И кажется,
слышу его ответ: «Все для тебя, моя королева».
— Твоя судьба решена, — подает голос
Мирдин, напоминая о приговоре.
С вызовом смотрю в глаза палачей:
— Я не признаю ваш приговор, потому
что невиновна.
Вчера я сама приняла решение уйти из
жизни, пытаясь избежать насилия и жестокости короля. Ютэр уничтожил
бы меня. Но когда кто-то считает, что я не имею права ходить с ним
по той же земле — не могу это принять. Палачи не увидят ни моих
слез, ни страха, ни покорности. Перед ними не вчерашняя беспомощная
эльфийская принцесса, а королева Дал Риады.
Мирдин возражает:
— Ты виновна! Казнь через сожжение на
костре состоится сегодня в полдень на площади.
Я вижу грустный взгляд
рыцаря-романтика, он уже оплакивает меня. Но мне не нужно
сочувствие. Пусть пожалеет моих судей, когда я буду их
проклинать.
Мне нечего больше сказать рыцарям,
поэтому я молча протягиваю стянутые веревкой руки, и мои стражи
уводят меня в темницу.
На каменном полу мрачного пристанища
я подгибаю колени, обхватывая их руками. Совсем недавно я молила о
смерти, но сейчас, когда мой мучитель мертв, а магия пробудилась, я
думаю о том, как выжить. Казнь через сожжение? Это выход. Огонь —
то, что мне нужно. Я попытаюсь подчинить стихию — в ней моя новая
сила. Такое случается раз в сотню лет с одной из женщин в нашем
роду. Такой дар был у моей прабабки. Теперь он перешел ко мне.
Устав и от размышлений, и от
одиночества, я поднимаюсь на ноги и обхожу темницу. На лавке все та
же миска и зачерствевший кусок хлеба. Я допиваю утреннюю воду и
разламываю хлеб. Силы мне пригодятся. Вдруг замечаю в хлебе серый
клочок бумаги. Нетерпеливо разворачиваю послание и читаю: «У тебя
есть друзья. Будь готова». Пробегаю глазами строчки снова. Неужели
есть тот, кто мне сочувствует в этом проклятом царстве? Сердце
радостно бьется. А пока оно бьется, я буду бороться за жизнь.