Ночью я выхожу на палубу
поприветствовать родную стихию. Море бьется о борт, отвечая на мой
беззвучный призыв. На иссиня-черном небе мерцают желтые звезды,
тускло освещая наш путь. Вдруг я вижу в темноте приближающееся к
нам судно, но опознавательных флагов нет. Я понимаю, что хитрый
правитель Ирландии затеял с нами игру. Наверняка решил не отдавать
дочь за короля Марка, но не сделал это прямым отказом. А заодно
решил проучить Тристана, а может, и наказать, приказав наемникам
убить рыцаря. Король Ирландии замыслил недоброе. И мне не нравится,
что он не боится испортить отношения с Дал Риадой. Видимо, новую
королеву считают слабой, раз позволяют так обращаться с ее
подданными. Я размышляю, как лучше поступить: вызвать воинов или
самой договориться со стихией. И выбираю море и ветер. Заклятия
срываются с губ, словно молитва. Чувствую, как порывы воздуха
холодят кожу, а волны сильнее бьются о борт, брызгая в лицо
солеными каплями. Я указываю своим помощникам на приближающееся
судно и наблюдаю за тем, как море закручивает его в безумный
водоворот. До слуха доносятся отчаянные крики людей, но вскоре все
смолкает. На нашем судне замечают уходящую под воду посудину, но
помочь не успевают: все закончилось слишком быстро. У меня
подкашиваются ноги, и я сползаю вниз, прислоняясь спиной к бортику.
Я отдала много сил и от усталости прикрываю веки. Перед внутренним
взором встают образы Ланселота и Артура. Один, словно волны, бежит
от меня и от тех решений, которые должен принять. Он давно не живет
с семьей, он много путешествовал и искал свой путь. Церковь дала бы
ему развод, ведь все понимают, что королеве нужен супруг, а стране
правитель. Только почему-то при мыслях о достойном правителе перед
внутренним взором возникает лицо Артура. Уж он точно знает, чего
хочет, и не будет бежать от трудностей. Память услужливо
подбрасывает мне наш разговор в темнице, когда Артур предлагал
стать его королевой. И я вспоминаю наш поцелуй и собственное
неожиданное влечение, которое пугает меня. Я снова вижу искаженное
от страсти лицо рыцаря и будто наяву слышу его хриплое: «Гвен». В
груди что-то сладко сжимается, но я напоминаю себе, что этот
мужчина не для меня: расчетливый, властный и не терпящий
отказа…
От мыслей меня отрывают голоса.
Кто-то забрел в эту часть судна для ночного разговора. В свете луны
различаю две фигуры. Мужчина сжимает в объятиях хрупкую женскую
фигуру, она осыпает собеседника потоком проклятий.