Литания Демона - страница 5

Белые лилии плавали в невесомом эфире, как обманчивые приманки, обнажившиеся в зарослях,

Что, утекая в русла приторных миражей, кружили среди пены и бурных валов меда,

Устремившего потоки к темным берегам порочных девств, испорченных интригами,

Чьи бутоны, как лицемерные змеи, затаившие коварные нападения, прятались за добродетелью.

Вожделения розовели в расщелинах фруктов,

Как покачивающиеся головки бутонов, что колыхались

Над опьяненными экстазом веерами, и чешуйчатые хвосты,

Раскачивая их опасные игрища, увлекая в плен их порочные жажды,

Расползались к заманчивым чащам Эдема, увитым искусами.

Угроза буйства, заточившая жало в сладострастных соцветиях, привлекала жертв в ловушки,

Дразня безжалостного, терпкого врага демоническим вкусом раскрытого от укусов плода,

Сочившегося медовыми соцветиями, когда в его мягких уронах цвели колья ветвей,

Которые нежились в объятьях терпкости, – она ловила пряные вздохи и удовольствия, Ускользнувшие, как сонмы, реющие над раем, и набухшие плоды нагих грудей ублажали языки

Своими пленительными восторгами, возбужденную дрожь сплетая со змеиными стеблями кущей.

Упоительные неги мимолетных радостей, что ловили дивные миражи убийств и ласки насилий,

Благоухали хулой, лелея отголоски ада в глубине, где сад тянулся к нежному борделю упований,

Теряясь в девственной глуши разбухших ядом червоточин, безумств и соблазнительных желаний.

Развратами раскрывшихся в изобилии бутонов расползалась упоительная похоть —

Заигрывая с капканами, она пресыщалась судорогами дрожащей в экстазе плоти

И расцветала фальшью, которая губила нравственность, изнемогая от греховных нег;

Они текли по роскоши бархатных простынь, измучивая сады своими назойливыми поцелуями,

Чьи абрисы, увитые стеблями, благословляли рай кощунственных угроз и волновали жала,

Что взметывались к устьям рек медовых – они кишели ненасытностью хищной,

Которая ласкала порочные оковы, обвившие тела терниями голодных грехов.

Дьявольский искус, трепещущий вожделением на змеиных языках,

Целомудренной приторностью развратных поз отравляя плоды,

Расцветал пышной амброзией инстинктов, овладевая их хищными потенциями,

И колья шипастых ошейников благоденствовали на шеях, как ласковая угроза,

Что трепетала от девственной сладости слившихся в поцелуе губ,