– Давно?!
– Да вроде не очень…
Стало легче дышать. В рыбачьем поселке детишек и встретят, и
приветят, и приглядят за ними. Лишь бы не свернули с тропинки в
погоне за бабочкой и не свалились с кручи! К морю-то, к морю не
полезли бы по обрыву… ой!
Вновь исполнившись тревоги, Чизи устремилась по тропе.
Когда она пробегала мимо железной двери, молодой стражник поймал
женщину за платье:
– Красавица моя несравненная! Яблочко мое сладкое!
Вечерком приходи, пропущу сюда бесплатно! Ох, как ты меня потом
приласкаешь!
Насмешник схлопотал тумака. Нянюшка Чизи сама знает, какая она
раскрасавица, а другим на этот счет ехидничать нечего!
– Да что ты дергаешься? – добродушно удивился пожилой
стражник. – Первый раз они удирают, что ли? Есть захотят –
вернутся!
Сказал тоже, старый дурак! Сразу видно, что бобыль бездетный! Да
мало ли какие беды подкараулят маленьких-то! Со скалы сорвутся… в
прибой сунутся и утонут… или… ой!
– Ты что, забыл, – выдохнула Чизи, полуобернувшись к
стражнику, – о чем вдова плетельщика корзин убивается?
Помрачневший стражник не нашелся, что ответить. Его напарнику
тоже стало стыдно. Дурную новость они знали не хуже Чизи. Но когда
год за годом несешь спокойную службу на мирном острове, где самые
крупные неприятности – драки в маленьком порту между подвыпившими
матросами, перестаешь ожидать настоящей беды. А когда она приходит,
воспринимаешь ее только умом, не душой. Как-то не до конца в нее
верится.
Чизи вздернула кругленький подбородок и решительно двинулась по
тропе.
Хоть бы дети не ушли далеко! От пещеры исходит добрая,
спасительная сила. Хорошо бы она уберегла от беды двух беспомощных
человечьих птенцов!
Как ни была взволнована Чизи, а оглянулась, бросила быстрый
взгляд на железную дверь. Грот до́ри-а-да́у. Сердце острова
Эрниди.
* * *
Пещера, выводящая к морю и именуемая «Грот дори-а-дау», и впрямь
была сердцем острова, его сокровищем. Эрнидийцы свято верили в
связанную с гротом легенду, которая триста лет дарила острову
славу, приносила богатство (ну, не богатство, так хороший доход) и
защищала от врагов.
А ведь когда-то грот вызывал у местных жителей иные чувства.
Рыбаки, что издревле селились на острове, обходили стороной черный
провал.
Так было, когда на Эрниди высадился с дружиной Джайга́рш Грозный
Прибой из Рода Ульнес, пират, много лет грабивший прибрежные
поселения. Младший сын гурлианского короля, изгнанный за покушение
на жизнь брата, Джайгарш завоевал себе лихую славу; в имени его
звенела сталь и шумело море. Но на Эрниди приплыл не грабить (много
ли возьмешь с бедняков, живущих рыбной ловлей да крошечными
огородиками?). Нет, он искал место, где можно обосноваться навсегда
и спокойно встретить старость. Сойдя на берег, Джайгарш веско и
нагло объявил себя королем острова, который уже считали своим три
прибрежных королевства.