Мы покидали Камю под вой сирен. Казалось, на наши поиски были призваны все констебли ближайших участков. Пробираясь темными переулками, укрываясь за стенами обшарпанных домиков Удзимару, а после, проведя не меньше двух часов под перевернутой лодкой, пока Рик, наконец-то не скомандовал нам отплывать мы все-таки выбрались из плена городских стен.
Я смотрела на темные воды реки, которые вынесли нас к роще далеко за пределами Камю, и видела в них Алекс спрятавшуюся за мраморной колонной внутреннего двора «Лилии». Подруга была напугана, но насколько я смогла оценить, цела. Взгляд, который она кинула на прощание был полон страха. Я искренне надеялась, что облава констеблей и сорванный дебют не оставит на ней отпечатка. – «Она сильная. Она сможет забыть этот ужас», – повторяла себе, как молитву.
Как мы пробирались по темным лишенным освещения коридорам борделя осталось в памяти смазанным пятном. От удушливой гари, жара огня, расползающегося вокруг, и адреналина, бегущего по венам, я, пребывая словно во сне бежала вслед Рику и Миру. Последний сжимал мое запястье, не оставляя ни единой возможности, сбиться с пути или намеренно вырваться.
Мадам Жаккард вынырнула на очередном повороте, в коридоре прислуги. Женщина тяжело дышала, обмахиваясь ладонью, на манер веера, и то и дело оттягивала высокий ворот платья, в попытках ослабить плотную ткань, впившуюся удавкой.
– Мир! Рик! Вот вы, где, мальчики, – поспешно проговорила она, обнимая каждого по очереди. Я вышла из-за спин северян, неловко переминаясь с ноги на ногу. Плед, укрывающий то бесстыдство, что мадам именовала платьем, остался в разрушенной комнате, отчего я еще сильнее ощущала неловкость, натолкнувшись на ее изумленный взгляд. Женщина дернулась было оттащить меня в сторону, но натолкнулась на ладонь Мира, пальцы которого все еще сжимались в мою кожу. – Медди что ты… – Вопрос мадам прервал взрыв, прогремевший в противоположной части особняка.
Рик придержав завизжавшую женщину за плечи, нетерпеливо оглянулся в сторону осыпавшейся с потолка побелки.
– Мадам Мелиса, Вам стоит покинуть «Солнечную Лилию» как можно быстрее, – сказал он.
Мир, протянул ей письма, которые успел в спешке собрать с пола, после нашего с ним падения.
– Мелиса, прошу, сохрани их. – Мадам дрожащей рукой приняла бумаги, принявшись запихивать их в небольшой карман, пристроченный к боку плотного лифа. Мир с опасением изучал ее лицо, с поджатыми, упрямыми губами. – Пойдешь с нами? – скорее попросил, чем спросил северянин.