– Чего он, обиделся, что ли?
Петьке от этого тоже стало не по себе. В один из дней он видел, как Мишка сидел на крыльце, уткнувшись в книгу, и делал вид, будто никого вокруг не существует. Витька махнул рукой и ушёл кататься на велике, но Петька решил разобраться.
Он зашел в дом Мишки, постучал в открытую дверь.
– Можно?
– Проходи, – буркнул Мишка, даже не отрываясь от книги.
Петька сел напротив, выждал немного, а потом спросил:
– Чего ты так себя ведёшь?
Мишка молчал.
– Ты что, правда обиделся? Или…
Мишка резко закрыл книгу.
– Я боюсь, – выдохнул он.
– Чего боишься?
– Что Витька не отстанет, – Мишка сжал книгу в руках. – Что он будет лезть дальше. Что скажет мне снова: «Ну давай, докажи, что не трус».
– Так не иди, – пожал плечами Петька.
Мишка фыркнул, в его глазах была злость.
– Ты-то уедешь, тебе всё равно… А я тут останусь. И Витька весь год будет донимать меня, говорить, что я струсил.
Петька задумался.
Витьку он знал давно. Тот действительно мог докапываться, напоминать, подкалывать – не со зла, просто потому что считал это игрой.
– Ладно, – наконец сказал Петька. – Пойдём туда вместе.
Мишка резко поднял на него глаза.
– Чего?
– Ну а что? Тоже мне дело! Все вместе пойдём, заглянем в это окно и уйдём.
Мишка открыл было рот, но закрыл его, обдумывая слова.
– Ты серьёзно?
– Конечно! – усмехнулся Петька. – Чего там бояться? Просто старый дом.
Мишка замолк. Но кивнул. Решение было принято.
***
Когда ребята вышли к старому дому, солнце уже садилось за деревья, окрашивая небо в багрово-оранжевые оттенки. Дом стоял мрачный, обветшалый, с перекошенной крышей и почерневшими от времени стенами. Трава у забора росла высокая, словно ее никто не косил годами.
– Ну вот, – выдохнул Витька, пытаясь скрыть в голосе напряжение. – Давай, Мишка, раз уж ты такой храбрый.
Мишка сглотнул, но отступать было некуда. Он шагнул к крыльцу, доски под ногами предательски заскрипели.
– Эй… Бабушка? – позвал негромко он, стуча в дверь.
Но в ответ была только тишина.
– Может, не дома? – пробормотал Петька, чувствуя, как внутри растёт неприятное чувство.
– А может, и дома, но не хочет выходить, – хмыкнул Витька, но без прежнего задора.
– Бабушка, вы дома? – громче позвал Мишка.
Тишина. Ребята стояли, переминаясь с ноги на ногу. Было тревожно, неуютно.
– Всё, пошли, – сказал Петька. – Никого нет, значит, не судьба.