За рекой Смородиной. Стихи - страница 5

Шрифт

Интервал

А потом побагровела и порыжела,

И ничего не значат теперь эти танцы.

И мои стихи ничего не значат,

Раз никого не спасли.

Говорю: «Останься в живых, останься,

Как же я буду иначе

Среди искалеченной этой земли».

В трубке гудки

Связь пытаются выловить.

Но ведь танцевали же.

Танцевали?

Было ведь?

«В три часа ночи…»

В три часа ночи,

Сидя в зелёной машине

С «никоном» и блокнотом,

Стукаясь головой о дверь,

Я вспомнила пазик

В Кировске, ЛНР.

Это была запасная машина на штабе,

Ровно так же тряслась на ухабах.

Ещё я вспомнила,

Как летней ночью ехала с Лёшей Добрым,

Комбатом «Призрака»,

На «Ниве» через летнюю степь во тьме.

Гремели прилёты, стрекотали сверчки,

Лёша включил музыку из аниме.

Я тогда была моложе,

Наверное, лет на двести.

Мы воевали

Против армии.

С говном и ветками.

Нас убивали,

А в штабе запрещали ответку.

Было совершенно понятно,

что правда за нами,

Хоть нас и мало.

Лёшу, кстати, похоронили в Алчевске.

Я не была у него на могиле.

Я вообще не хожу на могилы —

Как-то их многовато стало.

И вот сейчас,

Когда линия фронта

Легла прямо через меня,

Я поняла, что чувствовала Ева,

Рай на яблоко обменяв.

И я пишу людям,

которых знаю давно и недавно,

Телеграфные строчки:

Я люблю тебя.

Не умри, пожалуйста.

Не сегодня.

Не этой ночью.

«Схерали, говорит, они герои…»

Схерали, говорит, они герои,

Они ж там – из окопа не успели.

А это я захлёбываюсь кровью

Чужой, чужой захлёбываюсь кровью,

И бьёт арта по дышащей по цели.

Холодный март, бессмысленная высь.

Вот имена – пожалуйста, молись.

Я здесь не женщина, я фотоаппарат,

Я диктофон, я камера, я память,

Я не умею ничего исправить,

Но я фиксирую: вот так они стоят

Ещё живые, а потом не очень.

Я не рожу зеленоглазых дочек.

Когда пожар – звоните ноль один.

Поднимет трубку нерождённый сын.

Вы там держитесь, но спасенья нету.

Летят, летят крылатые ракеты.

Мы смерть, мы град, мы рождены для боя,

Мы станем чернозёмом, перегноем

И птицами в весенней тишине.

Схерали, говорит, они герои.

Чего ревёшь, не плачь, ты на войне.

«Расскажи мне, расскажи…»

Расскажи мне, расскажи

сказку, больше не могу.

Это человек лежит,

расцветая на снегу.

Это красным он зацвёл,

как цветок, на остановке,

Расскажи мне про котёл

(впрочем, лучше про котов)

и про новые винтовки.

По реке плывёт топор, прямо до Чугуева.

Ну и пусть себе плывёт он в эвакуацию.

Следующая страница