Лили тоже видела это из окна своей комнаты на втором этаже. Она видела, как отец, поставив коробки на землю, достал из кармана связку ключей и отпер массивный навесной замок, который появился на двери гаража совсем недавно. Замок был новым, блестящим, непропорционально большим для обычной гаражной двери. Майкл быстро занес коробки внутрь, скрылся сам и плотно прикрыл за собой дверь. Через минуту он вышел, снова запер замок и тщательно проверил, надежно ли он защелкнут. Затем он выпрямился, обвел взглядом двор, словно проверяя, не видел ли кто-нибудь его манипуляций, и только потом направился обратно в дом.
Когда он вошел, Эмили спросила:
– Майкл, что это за посылки?
– Так, рабочее, – бросил он небрежно, не глядя на нее. – Оборудование для офиса.
Ответ прозвучал неубедительно. Какое оборудование могло прийти в таких безликих коробках без адреса отправителя? И почему его нужно было прятать в гараже под новым замком?
Позже вечером, когда Майкл снова ушел в гараж – он сказал, что нужно разобраться с вещами, – Лили, движимая любопытством и смутной тревогой, подошла к закрытой двери. Она не решилась дернуть ручку или заглянуть в щели, но прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Но был запах. Странный, незнакомый запах, просачивающийся из-под двери. Это была смесь влажной, только что выкопанной земли, тяжелый, пресный запах глины, и чего-то еще – резкого, металлического, похожего на ржавчину или старое железо. Запах подвала, заброшенной стройки, чего-то подземного и скрытого. Он был неуместен здесь, рядом с их идеальным домом, и от него по спине Лили пробежал неприятный холодок. Что её отец прятал там, за этой запертой дверью? И почему от этого исходил такой странный, тревожный запах?
Часть 4
Ночь опустилась на Мидлтон, плотная и душная, не приносящая облегчения после дневного зноя. Цикады за окном завели свою бесконечную, гипнотическую трель, которая лишь подчеркивала гнетущую тишину внутри дома Грейвсов. Эмили, измученная жарой и невысказанными тревогами, давно ушла в спальню, вероятно, уже погрузившись в беспокойный, медикаментозный сон. Майкл, как обычно в последнее время, закрылся в своем кабинете на первом этаже; из-под его двери не пробивалось ни света, ни звука.
Лили лежала в своей постели, глядя в темноту потолка, где слабые отсветы уличного фонаря рисовали расплывчатые, призрачные узоры. Сон ускользал, оставляя её наедине с мыслями, которые крутились вокруг отцовского отстранения, странных посылок в гараже, необъяснимого напряжения, повисшего в воздухе их идеального дома. Тишина была почти абсолютной, но не умиротворяющей. Она давила, звенела в ушах, казалась натянутой до предела струной, готовой вот-вот лопнуть.