"По правилам", значит, по правилам, – хмыкнул Андрей, но в его голосе не было прежней насмешки, скорее… интерес. Он потянул к себе одну из коробок, но тут же отдернул руку, когда Елена сделала еле заметное движение.
"Опись. Сначала составляется предварительная опись содержимого каждого ящика или коробки. Затем – детальная опись фонда", – ровным голосом произнесла Елена, словно читала инструкцию из учебника. Ее взгляд скользнул по неряшливо написанным номерам на коробках. – "Начнем с ящика номер один".
Андрей, кажется, смирился. Или просто наблюдал. Он принес складной стул и сел чуть в стороне, наблюдая, как Елена подходит к первому деревянному ящику. Она достала перчатки – тонкие белые перчатки, которые были для нее не просто защитой для документов, но и символом уважения к прошлому. Андрей перчаток не надел. Его руки, с сильными, чуть грубоватыми пальцами, лежали на коленях.
Аккуратно, чтобы не повредить старое дерево, Елена поддела крышку ящика специальным инструментом. Скрипнул металл, и в воздух поднялось облачко пыли, подсвеченное лучами солнца. Они оба невольно вдохнули этот запах – густой, концентрированный аромат прошедшего столетия.
Первое, что они увидели, было нагромождение свернутых холстов, обернутых в старую газетную бумагу. Акварели, эскизы, наброски. Элеонора Вронская была в первую очередь художницей.
"Хм. Неплохое начало", – пробормотал Андрей.
Елена уже доставала один из холстов, стараясь держать его за края. Это был пейзаж – акварель с изображением старой дачи, залитой солнечным светом. Легкий, воздушный, совершенно не похожий на ее известные, более графичные работы. На обороте холста стояла дата и едва заметная инициал – "Э.В.".
"Датировано 1917 годом", – сказала Елена, записывая в специальный журнал. – "Ранний период".
Они работали вместе, но по отдельности. Елена методично доставала предметы, осматривала, записывала, пытаясь навести хоть какой-то порядок в этом хаосе. Андрей сидел и смотрел. Иногда он задавал вопросы.
"Интересно… А вот это что?" Он кивнул на маленький деревянный сундучок, найденный на дне ящика под слоем бумаг."Что это?" – спросил он, когда Елена достала свернутый рулон плотной бумаги. "Похоже, чертежи или эскизы декораций. Вронская ведь работала и для театра", – ответила она, аккуратно раскручивая рулон.