Леха пожал плечами.
– Сейчас все больше похоже на гниль. Ждет, когда ее тронут.
Они нашли здание. Одноэтажное, с покосившейся антенной и облупленным бетонным козырьком. Над входом – стертая табличка: «Пункт связи №9». Старая советская краска все еще держалась, будто пыталась не пускать время внутрь.
Костя нащупал замок. Ржавый, но поддался. Дверь скрипнула, будто застонала, и открылась.
Внутри пахло пылью, старым железом и чем-то еще – как будто кто-то до сих пор здесь жил. Не человек. Просто… присутствие.
Они прошли внутрь. Помещение оказалось небольшим: два стола, панель управления, разбитый экран, антенное гнездо. В углу – металлический ящик с вырванной крышкой.
– Вижу кабельный вход, – сказал Костя, – если блок питания подцепим – можно будет проверить. Хоть сигнал пульнуть.
Леха молчал. Его взгляд был прикован к стене. Там, сквозь пятна и плесень, проступали мелкие надписи. Чьи-то записи. Один и тот же почерк, повторяющий одно слово:
«Есть. Есть. Есть. Есть. Есть».
Он протянул руку и дотронулся до стены.
– Они пытались. Кто-то до нас. Кто-то всерьез.
Костя уже колдовал над проводами. Гудел мини-генератор. Приемник оживал. Треск, слабое шипение – потом резкий хлопок.
И – голос.
Словно выдох сквозь железо:
«…вы… е…»
– Ты это слышал? – прошептал Костя.
Леха кивнул. Медленно.
– Это не шум. Это – ответ.
И сеть, мертвая и проржавевшая, будто дернулась. Как если бы действительно где-то далеко кто-то тронул ее за вену.
Старые провода, старый воздух, старое железо – все вдруг вспомнило, как звучит жизнь.
Сигнал не повторился.
Пять минут – тишина. Десять. Полчаса. Гул эфира растекся по стенам, затек под ногти. Ощущение было такое, будто в помещении стало тесно от невидимого. Как будто кто-то стоял у входа. Не человек. Просто… кто-то.
Костя не выдержал.
– Я точно слышал. Там было: «…вы…» – выдох. – Ты тоже слышал, Леха?
– Слышал, – коротко ответил тот. – Но слышать – мало. Слышать не значит понимать.
Он подошел к стене, провел ладонью по надписи: «Есть. Есть. Есть». Слово было выцарапано ногтями. Или чем-то похожим.
– Знаешь, что это? – Леха повернулся. – Это не радость. Это отчет. Чертова вахта. Кто-то оставлял метки, чтобы не сойти с ума. Как зарубки на шкуре.
– Значит, он был один? – тихо спросил Костя.
– Или не один. Но никого не осталось.