«Что ищем, командиры помойных баков?» – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, без тени страха. Страх они чуяли, как акулы кровь. И он их только раззадоривал.
«Порядок ищем, Крыса», – ответил тот, что пониже, с кривой ухмылкой, обнажившей ряд желтых, как старый пластик, зубов. «Говорят, у вас тут на этажах не все гладко. Крысы развелись. Лишние». Он сделал многозначительную паузу, ткнув дубинкой в стопку моих тряпок. «И не только четвероногие».
Мое нутро сжалось в ледяной кулак. «Лишние». Это слово здесь было страшнее любого мата. «Лишние» исчезали. Растворялись в технических шахтах, становились безымянным белком в пищевых концентратах или просто выбрасывались наружу, где мертвый город всегда рад свежему мясу.
В этот момент в дверном проеме появилась Лия. Застыла на мгновение, ее лицо – обычно такое живое, даже в этом сумраке – стало цвета выстиранной простыни. В руках она сжимала сетку с влажным бельем из прачечной – ее сегодняшний вклад в наше общее «ничего».
«Чистильщики» одновременно повернули к ней свои пустые головы. В их глазах мелькнул тот особый интерес, который хищник проявляет к беззащитной жертве.
«А это у нас кто? Незарегистрированный источник тепла?» – протянул тот, что повыше, облизнув пересохшие губы.
«Она со мной, – мой голос прозвучал тверже, чем я ожидал. Я шагнул вперед, вставая между Лией и этими ублюдками. – Все зарегистрировано. Десять раз проверено вашими же предшественниками, такими же любителями порядка».
Лия неслышно шагнула за мою спину. Я чувствовал ее дрожь, даже не касаясь. Ее страх делал мой собственный почти незаметным. Главное – она.
«Смелый, да, Крыса?» – ухмыльнулся тот, что пониже. «Смелость здесь не в цене. Скорее, отягчающее обстоятельство». Он лениво повел дубинкой в мою сторону. «Ладно, на сегодня цирк окончен. Но мы еще вернемся. Смотри, чтобы твоя… пассия… не нарушала нормативы по расходу воздуха. А то знаешь, как бывает с перенаселением».
Они развернулись так же резко, как и вошли, оставив за собой вонь казенного пота, озона от дубинок и ощущение тотальной незащищенности. И выломанную дверь, как зияющую рану.
Тишина после их ухода была оглушительной, тяжелой, как бетонные плиты Башни.
Лия выдохнула. Звук был похож на шелест падающего листа. Она подошла, ее пальцы коснулись моей руки. Холодные, как лед.