Мое сердце сделало кульбит и замерло где-то в горле, мешая дышать. Я медленно положил финку. Лия подняла на меня глаза. В них не было страха. Только какая-то вселенская усталость и бесконечная нежность. Она все поняла.
Дверь, едва державшаяся на одной петле, не стала для них преградой. Ее просто вышибли одним ударом ноги.
Снова двое. Но не те, что утром. Эти были крупнее, злее. На их лицах застыла маска служебного рвения, от которой несло мертвечиной. За ними маячила еще одна фигура – мелкий, суетливый человечек в форме техника какого-то низшего звена. Глаза его бегали, как тараканы по грязной кухне.
«Вот, – пискнул он, указывая на Лию дрожащим пальцем. – Она. Я видел ее… она крутилась там… возле склада… вчера вечером».
Ложь. Наглая, беспардонная ложь. Лия вчера весь вечер была со мной. Мы латали старую сеть, пытаясь приспособить ее под гамак.
«Что за бред ты несешь, ублюдок?» – прорычал я, поднимаясь. Руки сами сжались в кулаки.
«Тихо, Крыса!» – рявкнул один из «Чистильщиков», тот, что с нашивкой капрала. Он шагнул вперед, его дубинка угрожающе качнулась. – «Не твое собачье дело. Есть свидетель. Есть приказ».
«Какой свидетель? Этот слизняк, который собственную тень боится? Да он мать родную продаст за лишнюю пайку!» Я чувствовал, как внутри закипает ярость, черная и горячая, как смола.
Лия положила мне руку на плечо. Легкое прикосновение, но оно будто выдернуло пробку. Ярость схлынула, оставив после себя только ледяное бессилие.
«Не надо, Крыс», – тихо сказала она. – «Бесполезно».
«Гражданка…» – «Чистильщик» сверился с каким-то планшетом, который держал в руке его напарник. – «Лия… номер идентификации семнадцать-сорок семь-дельта. Вы обвиняетесь в несанкционированном проникновении на охраняемый объект категории «А» и умышленной порче стратегических запасов Башни. Именем Архитектора Ориона, вы арестованы».
Слова падали, как камни. Тяжелые, холодные, бездушные. «Архитектор Орион». Его имя здесь было законом. Его имя было приговором.
Лия не сопротивлялась, когда они грубо схватили ее за руки, заламывая их за спину. Она только обернулась, посмотрела на меня. Один долгий, прощальный взгляд. В нем не было ни упрека, ни страха. Только просьба. Безмолвная. Живи.
Я видел, как ее уводят. Как ее хрупкая фигурка исчезает в темном проеме коридора, окруженная массивными телами «Чистильщиков». Я слышал, как стукач-техник заискивающе лебезит им вслед, выпрашивая похвалу или награду.