В доме Михаила Фёдоровича горел свет – тёплыми лучами, словно большими фонарями, он разгонял наступающий мрак ночи перед фасадом здания. Роман постучал в дверь и почти сразу услышал шаги, приближающиеся с другой стороны. Дверь открыла женщина невысокого роста. Седые волосы были аккуратно собраны в пучок на макушке, а лицо, покрытое морщинами, излучало доброту и заботу. Это была Наталья Викторовна, домработница хозяина. Она жила и работала у Михаила Фёдоровича много лет, став ему почти второй матерью. Увидев Романа, она улыбнулась, впустила его и сообщила:
– Михаил Фёдорович в кабинете наверху.
Сразу же она направилась на кухню, чтобы приготовить гостю чай.
Роман поднялся на второй этаж. Пройдя по знакомому коридору, он открыл дверь справа. Михаил сидел за массивным столом в кресле, погружённый в чтение книги. Он не сразу заметил, что в кабинет вошли. Лишь подняв глаза, он словно стряхнул с лица задумчивость, и его лицо озарилось улыбкой. Обменявшись приветствиями, они перешли в гостиную, где уже дымился чай и лежало печенье, заботливо испечённое Натальей Викторовной.
– Знаешь, Михаил, день был таким странным, что я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, – взглянув на печенье, произнёс Роман.
– Что ж, друг, сразу бы сказали! Натальюшка, принесите-ка нам коньяка! Рюмочка перед сном не повредит, – тепло отозвался хозяин дома.
Расположившись у пылающего камина на широком диване, они дождались, пока Наталья Викторовна принесла коньяк и рюмки. Сделав первый глоток, Роман начал рассказывать о дне: аукционе и странной статуе девочки Амелии, которую он неожиданно приобрёл. Михаил Фёдорович слушал молча, лишь раз встал, чтобы подбросить в камин берёзовых полешек. Те, треща, вспыхнули на углях, и свет пламени осветил мрачное, задумчивое лицо Романа с каплями пота на лбу.
– Друг мой, не переживай ты так, – начал Михаил, когда рассказ закончился. – Ничего сверхъестественного здесь нет. Говорю как человек, посвятивший жизнь науке. Люди порой действуют спонтанно, а потом не понимают – зачем? Ты и я – не исключение.
Роман, немного успокоившись – то ли от слов, то ли от того, что выговорился, – откинулся на спинку дивана и теперь внимал Михаилу.
– Но должен тебе кое-что открыть, – продолжал тот. – Статуя действительно необычна. Вокруг неё ходит множество слухов. Хоть я и считаю их выдумками для накрутки цены, истории эти… жуть берёт. Видел я её в загородном доме Ленского.