Костя взял рисунок, внимательно разглядывая его.
– Классно, – сказал он тихо, и в этом слове было столько искренности, что Аня почувствовала, как внутри неё что-то оттаивает.
Она вдруг поняла, что хочет приходить сюда снова, видеть этого мальчика, говорить с ним, рисовать. Не потому, что он напоминал ей о несбывшемся, а потому, что в его стойкости, в его простых словах было что-то, что заставляло её дышать чуть легче.
Но тут за забором послышались шаги. Аня обернулась и увидела женщину в строгом сером платье, с усталым лицом.
– Костя, ты опять сбежал? – голос был не злой, но строгий, с ноткой привычной усталости.
Костя вздохнул, спрятав рисунок за спину, и посмотрел на Аню, будто прося её не уходить.
Аня не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Она посмотрела на женщину, которая теперь стояла ближе, и вдруг решилась.
– Простите, – начала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, – я просто… мы с Костей разговаривали. Он рисовал, и я… помогала.
Она замялась, не зная, как объяснить, что этот маленький мальчик, этот клочок бумаги с домом и собакой стали для неё чем-то большим, чем случайная встреча.
Женщина посмотрела на Аню, потом на Костю, и её лицо смягчилось.
– Костя у нас любит рисовать, – сказала она, и в её тоне мелькнула тёплая нотка. – Но он не должен убегать с игровой площадки. Это опасно.
Она протянула руку к мальчику, но тот не спешил вставать, всё ещё держа фанеру с рисунком.
– Я могу… прийти ещё? – вдруг выпалила Аня, и сама удивилась своим словам. Она посмотрела на Костю, и его взгляд, внимательный и чуть настороженный, дал ей смелости. – Мы могли бы рисовать вместе. Если это разрешено.
Женщина, кажется, была удивлена, но не возразила.
– Это… необычно, – сказала она медленно. – Но, если вы серьёзно, можно поговорить с директором. У нас не так много волонтёров, а детям нужно внимание.
Она помолчала, глядя на Аню, будто пытаясь понять, что движет этой молодой женщиной.
– Как вас зовут?
– Аня, – ответила она, и её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала.
Впервые за долгое время она почувствовала, что её имя значит что-то, что оно может быть началом чего-то нового. Костя, всё ещё сидя на выступе, вдруг сказал:
– Приходи. Только возьми другой карандаш. Этот совсем стёрся.
Он сказал это так серьёзно, что Аня не удержалась и улыбнулась – настоящей, не вымученной улыбкой, которая, казалось, давно забыла её лицо.