– Усвой это поскорее, зума! [14] Тебе это пригодится. Он не любит, когда нищие мальчишки вроде тебя называют его дядя, дядя, дядя. Он хочет, чтобы ты целовал ему руку и говорил «сеид». Это слово значит «господин» – может, ты не знал? Слышишь, что говорю, кипумбу ви [15], мелкое яичко? Сеид, так ты должен его называть. Сеид!
– Да! – поспешно ответил Юсуф, ухо еще горело от последней затрещины. – Только – долго тебе еще работать на него, прежде чем ты освободишься? Как долго мне придется оставаться тут?
– Пока твой Ба не выплатит долг или не умрет, – жизнерадостно пояснил Халил. – А в чем дело? Тебе что, не нравится тут? Он хороший человек, сеид. Он тебя не бьет, ничего такого. Если проявишь уважение, он за тобой присмотрит, чтобы с тобой плохого не случилось. Всю твою жизнь обустроит. Но если будешь плакать по ночам и видеть страшные сны… Выучи-ка арабский, тогда ты больше ему угодишь.
6
Иногда по ночам им досаждали собаки, бродившие по темным улицам. Псы передвигались стаями, хищные, настороженные, прятались в сумраке, в кустах. Юсуфа будил шорох лап на дороге, потом он видел свирепые силуэты тел – собаки пробегали мимо. Однажды он пробудился от глубокого сна и увидел четырех псов – они замерли неподвижно через дорогу от него и от Халила. Юсуф сел, растревоженный. Глаза собак – вот что напугало его больше всего, вырвало из сна. Блеск их казался безжизненным в бледном свете неполной луны, он выражал лишь один вид знания. В этих глазах мальчик увидел жестокое расчетливое терпение, цель которого – разорить, уничтожить его жизнь. Когда Юсуф дернулся и резко сел, псы взвизгнули и убежали. Но они вернулись на следующую ночь, постояли молча какое-то время, затем ушли, словно подчиняясь некоему плану. Так они приходили ночь за ночью, и их настойчивость возрастала с ростом луны. Каждую ночь они придвигались ближе, окружали росчисть, выли в кустах. Разум Юсуфа полнился кошмарами, страх смешивался со стыдом: он видел, что Халил вовсе не обращает внимания на собак. Если молодой человек замечал, как они подкрадываются, то швырял в них камень, и они удирали. Похоже, по ночам они приходили именно за Юсуфом. Во сне они поднимались на задние лапы, нависали над ним, длинные пасти слюняво разверсты, безжалостный взгляд скользит по его мягкому распростертому телу.