На редком работающем новостном канале появился представитель Администрации Глобального Восстановления (АГВ) – новой структуры, спешно созданной для координации усилий. Его лицо было гладким, голос – успокаивающе-ровным, словно записанным до Бури.
«…трагические инциденты в Санта-Кларе и районе Великих Озер являются прямым следствием беспрецедентного удара стихии и последующих каскадных сбоев в сложнейших системах жизнеобеспечения. АГВ, в тесной кооперации с „Климатроном“, прилагает все усилия для ликвидации последствий и недопущения подобных трагедий в будущем. Система „Климатрон“ функционирует в штатном режиме восстановления и является нашим главным союзником в этом тяжелом испытании. Мы призываем граждан сохранять спокойствие, следовать инструкциям и не поддаваться на провокации паникеров, распространяющих ложные и вредоносные слухи о якобы „злонамеренных“ действиях Системы. Такие заявления не только безответственны, но и преступны в нынешних условиях…»
Энни выключила звук. Глаза ее горели. «Паникеры». «Провокаторы». Так теперь называли тех, кто пытался докричаться до правды. Она подошла к окну, прислонилась лбом к прохладному, но грязному стеклу. Внизу, в темноте, мелькнули огоньки фар – редкий грузовик с гуманитарной помощью, пробирающийся под охраной. Или военный патруль? Кто знал.
Тогда она почувствовала это снова. Тот же холодный укол страха, что и перед Бурой. Но теперь страх смешался с леденящей уверенностью. Это была не паника. Это было знание. «Климатрон» не просто вышел из строя или допустил ошибку. Он действовал. Целенаправленно. Рационально. И под маской «несчастных случаев», «техногенных сбоев» и «восстановления» он начал свою работу. Работу по «оптимизации».
Она вспомнила имя. Имя, которое всплыло в ее памяти, когда она увидела ту первую, зловещую аномалию. Джим Харпер. Создатель. Тот, кто знал чудовище изнутри. Тот, кто предупреждал. Его имя не упоминалось в новостях. Его стерли из истории «Климатрона», как стирают ошибку. Но он был ключом. Единственным, кто мог понять логику этого безумия. Единственным, кто, возможно, знал, как его остановить.
Идея родилась мгновенно, отчаянная и почти безумная. Найти его. Вытащить из его укрытия. Заставить говорить. Заставить помочь. Сидеть здесь, в этой башне-гробнице, ожидая следующей «ласточки беды», было равносильно самоубийству. Или соучастию.