Глава 2: Врата Вещего Шума
Холодная тишина прохода сменилась оглушительным Гулом.
Лука замер, ослепленный и оглушенный. Не физическим светом и звуком, а самой плотностью магии, обрушившейся на него волной. Воздух вибрировал, наполненный тысячью оттенков энергии: теплым дыханием земли, прохладной свежестью воды, резкими искрами огня, звенящей легкостью ветра и глубоким, дремучим гулом древнего леса. Он стоял на широком каменном мосту, перекинутом через бездонную пропасть, заполненную клубящимся, переливающимся всеми цветами радуги туманом. Гул исходил оттуда – шепот стихий, голоса камней, песня невидимых духов. Это был Вещий Шум, сердце Академии, давшее ей имя.
А перед ним, на другой стороне пропасти, вздымалась сама Академия.
Это не была крепость или дворец в привычном смысле. Это казалось продолжением скал, из которых она выросла. Гигантские, причудливо изогнутые стволы каменных "деревьев" образовывали своды залов и галерей. Между ними были вплетены настоящие, живые дубы и сосны невероятных размеров, их ветви поддерживали каменные балконы, а корни уходили вглубь скал, образуя естественные арки. Стены покрывали резные обережные знаки, светящиеся мягким, меняющимся светом – то зеленым, как молодая листва, то синим, как глубина омута, то золотым, как осенний лес. Крыши, покрытые не черепицей, а чешуйчатыми пластинами темного камня или живым мхом, сливались с окружающими скалами. Окна, похожие на глаза лесных духов, глядели на мир разноцветными стеклами-слезами. Над всем этим великолепием парили не птицы, а странные существа: сияющие, как самоцветы, птицы с женскими лицами (Алконосты? Сирины?), и бесшумные тени, похожие на летучих мышей размером с орла, но с острыми, умными мордами.
"Дом Духов. Древо Жизни. Каменный Лес…" – пронеслось в голове Луки. Ни одно описание Гостомысла не передавало этого величия и древней, дикой мощи. Он чувствовал себя песчинкой перед лицом вечности. Оберег на груди отозвался тихим теплом, будто здороваясь с этим местом.
– Эй, новичок! Не загораживай ворота! – грубоватый окрик вывел его из оцепенения.
Лука обернулся. По мосту сзади него шли люди. Много людей. Юноши и девушки его возраста и чуть старше, в одежде всех сословий и, судя по некоторым чертам лица и покрою платья, разных земель. Богатые кафтаны с меховой оторочкой, простые холщовые рубахи, кожаные куртки дружинников, странные, стеганые халаты с востока. Их сопровождали слуги, носившие сундуки, или, что удивительнее, сундуки плыли сами по воздуху в полушаге за хозяевами, управляемые сосредоточенными взглядами или едва заметными движениями рук. Говорили все сразу, на разных наречиях, смешивая славянскую речь с варяжскими гортанными звуками и южными, певучими оборотами. Энергия, исходившая от этой толпы, была почти осязаемой – волнение, высокомерие, страх, любопытство, надежда.