У него есть дочь. Ей всего три года. Иногда он говорит, что я напоминаю ему ее – маленькую, еще до всех этих стен, любопытную, неудобную, с вопросами, способными потрясти даже самые крепкие основания взрослых.
Его дочь… Маленький вселенский взрыв любопытства и живого света. Представляла ли она себе, каким будет этот мир, когда вырастет? Смогла ли сохранить в себе ту же искреннюю жажду открытий, что сейчас горела в ее глазах? В его рассказах она была словно лучик, проникающий сквозь тьму моих собственных сомнений, напоминание о том, что в жизни всегда есть место новому началу.
Иногда я думала, что именно ради таких, как она, стоит учиться доверять и отпускать контроль. Ведь в детских вопросах нет ни лжи, ни масок – только правда, порой неудобная, но всегда настоящая. Может, если бы у меня была такая дочь, я бы смогла открыть в себе что-то, давно заблокированное страхом и обидами. Что-то человеческое и живое.
Я вышла на улицу, чтобы рассеять мысли перед возвращением Лиама. Осень уже ткала над городом свои прохладные узоры – воздух звенел, словно натянутая струна. Листва под ногами шуршала, а вдали равномерный гул машин сливался в ровный, почти успокаивающий фон. В этом потоке звуков я не слышала хаоса, а улавливала пульс – живой, настойчивый, который с каждым вдохом все больше совпадал с ритмом моего сердца.
Завтра начиналась учеба – новый этап, новая арена. Пока время позволяло, я решила изучить окрестности не как случайный гость, а как тот, кто взвешивает: остаться или уйти.
Кроме того, голод, как и наука, не терпел отлагательств. А в холодильнике царствовала пустота, достойная лабораторной изоляции. Я открыла один из ящиков на кухне и наткнулась на остатки прежней жизни Лиама: полуразорванные пачки лапши, пластиковые контейнеры из-под бургеров.
– Похоже, Лиам считал еду всего лишь топливом, – усмехнулась я, качнув головой. – Диета цифровой эпохи: дешево, быстро и без души.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула. Сухой запах опавших листьев смешался с легким налетом городского смога, но даже в этом была своя жизнь. Что-то тихое, но неоспоримое, что говорило: я здесь не случайно. Этот город мог стать не просто временной остановкой. Впервые за долгое время во мне проснулся не страх перед неизвестным, а любопытство. Это был не побег. Это было начало.