Деревня встретила их грязью и запахом сырой древесины и дыма. Дом Олиной матери стоял чуть в стороне, покосившийся, с облупившейся краской. На крыльце их ждала сама мать – Валентина Петровна. Маленькая, сухонькая, в темном платке, завязанном под подбородком. Ее лицо было изборождено морщинами, но глаза – острые, как у молодой птицы, – мгновенно нашли Олю, а затем с холодной оценкой скользнули по Сергею.
«Приехали», – сказала она просто, без улыбки, без объятий. Голос хрипловатый, от табака. – «Пойдемте. Все уже собрались».
Похороны прошли быстро, под монотонное бормотание сельского батюшки и плач нескольких старушек. Сергей стоял сзади, чувствуя себя чужаком. Оля – рядом с матерью. Он видел, как напряжена ее спина, как она ни разу не взглянула на открытый гроб. Ее лицо оставалось каменным. Только пальцы, сжатые в кулаки так, что побелели костяшки, выдавали внутренний ураган.
После кладбища все вернулись в дом Валентины Петровны на поминки. Тесная горница, накрытый клеенкой стол с водкой, селедкой, солеными огурцами и картошкой в мундире. Разговоры – тихие, обрывистые, о покойной, о здоровье, о ценах. Оля сидела молча, отодвинув от себя стакан. Сергей пытался поддерживать разговор с соседом-дедом, чувствуя на себе тяжелый, неодобрительный взгляд тещи. Он знал, что она его не любила. Считала виноватым в том, что дочь редко приезжает, в том, что нет внуков, в самой московской жизни, которая, по ее мнению, испортила Олю.
«Оль, а ты на чердак-то сходишь? Как обещала?» – вдруг громко спросила Валентина Петровна, перебив разговор о цене на солярку. Все замолчали. – «Вещи бабушкины, твои старые… Лежит там все. Место занимает. Я уж не разобрать, не поднять».
Оля вздрогнула, будто ее ударили. «Схожу», – тихо сказала она, не поднимая глаз от тарелки.
«Сейчас и сходи. Пока светло. Сергей тебе поможет», – распорядилась мать. Это не было просьбой.
Лестница на чердак была крутой, шаткой, пахла пылью, мышами и давней сыростью. Оля шла первой, Сергей – следом, держась за скрипящие перила. Наверху было темно и душно. Оля щелкнула выключателем – замигала тусклая лампочка под потолком, освещая хаос: сундуки, коробки, старую мебель, покрытые толстым слоем пыли и паутины.
Оля замерла на пороге. Сергей видел, как она сжала руки, как ее плечи напряглись. Казалось, воздух здесь был другим – густым, наполненным тенями прошлого.