«Гляди-ка, – услышал я за спиной. – Мой армяк идёт…»
«Да, – подхватил другой, – в моей шляпе».
Я в ужасе обернулся, готовый ударить своей колотушкой по оглоблям ближайшей телеги, чтобы вызвать тревогу и позвать на помощь, но чьи-то крепкие руки, как металлические клешни обездвижили меня. От испуга я сразу перешёл на свой родной язык. В русском языке нет букв для отображения той речи, которой я разразился, будучи на волосок от гибели.
«Что: “ай-ай-ай”?» – несколько раз переспрашивал меня главарь, и тут, как и положено, выглянула Луна, и я запомнил лицо моего мучителя. Это был черноволосый, нестарый ещё человек, в чёрной бороде и постриженный «в скобку».
Я просил не убивать меня, рассказывая, что я один у мамы сын, и всё это на своём родном.
«Слушай, Елистрат, – ослабляя хватку, сказал его напарник. – Так и этот такой же, как предыдущий сторож, и они оба как мой брат, с подрезанным языком. И за что с вами всеми так делают, скажи, пожалуйста, родная душа?” – Он вздохнул, как будто выпустил из горнов весь воздух, заканчивая плавку крицы.
Я что-то ещё пытался в страхе лепетать.
«Ну, сымай-сымай свою тужурку и шляпу, тебе боярин новую подарит, а нам нужнее, – продолжал разбойник Елистрат. – Живи, грешник, не забывай и молись за нас. Жизнь тебе жалую. Бог даст, свидимся ещё».
Раздетый и всеми покинутый я нашёл на земле колотушку, но тревоги не поднял. Что-то удержало меня. Молил только Бога, чтобы не встретиться нам снова с моим ночным знакомцем.
Кидала меня и дальше моя судьба, часто вглядывался я в лица, чтобы узнать в ком-нибудь этого лиходея с большой дороги, оставившего меня живым, но нет: есть такие встречаемые по жизни люди, которые оставят о себе ярчайшее воспоминание и всё, никогда вы не свидитесь.
И тут только подошёл полураздетый Валентино. Я сразу понял, почему и он тоже остался живой. А про себя заметил, что со своей немотой,– этот тоже стал моим очередным итальянским ангелом.
Тревогу мы не подняли и на утро. Мы объяснились с Валентино на пальцах, что так будет лучше для всех. Лагерь от бандитов мы защитили, запасная одежда у нас найдётся, да и разбойники не были лишены благородства.
Караул заканчивался. Я перед самым рассветом в одной нижней рубашке полез в свою повозку. Мы её делили на ночь с Юрием. Тот дремал, но увидев меня, проснулся и захохотал так, что, казалось бы, мог разбудить лагерь.