«Хочешь, Яков, я подарю тебе чётки из Царьграда?»
«Попридержи для себя», – ответил суровый Яков.
9.
Приехали из разведки Сидор Матвеевич и Бартоломео. Конь Иоахим сделал остановку возле ворот и тут же, трижды глубоко вздохнув, задремал. Сидор Матвеевич был на удивление молчалив, в виде платы за проезд сунул в лошадиные губы горсть овса и отошёл домой. Бартоломео же наоборот, приехал сильно возбуждённый и рассказал про поездку.
Вёз их конь всю дорогу до полей каким-то странным шагом иноходца, телегу раскачивало как лодку в заливе Неаполя, так что Сидора Матвеевича сперва приморило, а потом ему пришлось предложить для устранения обильной слюны пожевать хлебных зёрен. Так они добрались до места.
Сам земельный надел находился в пяти верстах отсюда, возле деревеньки, из которой прошлой осенью ушло на монастырскую латифундию народу изрядное количество. Ближайшую пустующую избу и забронировали для нас. Рядом, сказали, есть какие-то крытые постройки, пользоваться которыми тоже разрешалось. Сам земельный участок не отличался удобством для вспашки: был странной и неправильной геометрии, судя по виду, оставался толи из-под перелога, толи долго стоял в старых лядах: был на месте давно горелого строевого леса, и долго ждал участи своего превращения в пашню. Решили ехать на выделенную землю завтра поутру.
Солнце уже было высоко, когда загрузив всю поклажу, попытались прежними способами вернуть нашему коню вчерашнюю прыть. Но Иоахим за ночь вошёл в своё прежнее состояние спокойствия, и как только отстали от него со своими окриками, побрёл по изученной дороге сам себе на уме, с прежней скоростью пожилого пешехода. Только к прежним его физиологическим остановкам добавилась ещё со вчера приобретённая особенность: шёл он с чётким, каким-то механическим дыханием, и с присвистом на остановках. Так мы добрались до селения, той самой Ефимовки.
Никто в селении даже не вышел полюбопытствовать, кто это к ним приехал, и мы пошли в первую очередь осматривать наши арендованные владения. Остановиться здесь мы предполагали до тех пор, пока не разберёмся с озимыми.
Действительно, на краю деревни стояла забронированная Бартоломео избушка с холодными сенями и горницей перед входом, а в левой части было само жилое помещение. Справа в жилье стояла печь без трубы для протопки «по-чёрному», слева, напротив печи стол и окошечко шириною в бревно, закрываемое изнутри доской на поползушках. Дальше был не потревоженный красный угол и заваленный соломой пол, где лёжа могла поместиться только половина из нас. Из построек рядом было расстроенное гумно с истлевшей крышей, но глиняным подполом для прогрева снопов, покрытым старой невычищенной бородой сажи. Яков постучал по глиняной отделке и сообщил Юрию: