Коридор перед кабинетом радовал пустотой. Андрей вышел на улицу
и остановился, прикидывая, куда же теперь? В голове пронеслись
мысли о письмах Сталину, песнях Высоцкого и прочих необходимых
действиях, которые должен осуществить нормальный попаданец, но, как
пронеслись, так и унеслись. Не о чем было писать Сталину, песни
Высоцкого помнились фрагментарно (как и все остальные песни,
впрочем), в телефоне ничего стратегического не было, кроме пары
детективов и десятка музыкальных треков. Что происходило в августе
41 на фронте, Андрей точно не помнил. Единственное, что сейчас
почему-то он помнил лучше всего, что ровно через неделю в Елабуге
покончит с собой Цветаева.
Марина
Пароход еле полз по Каме. Полтораста километров до Чистополя
оказались поездкой на Луну. Марина сидела на палубе и ей было все
равно. Будто кто-то другой говорил ей, что надо поехать в
Чистополь, разузнать, можно ли туда переехать, потому что в Елабуге
делать было нечего. Не было работы (в местном пединституте её
небрежно отвергли, хотя она точно знала, что места там были), с
квартирной хозяйкой ссоры начались чуть не с первой секунды.
Молоденький военрук из пединститута обещал помочь с жильем, но и
там не получилось, хозяева, узнав, что ни пайка, ни дров у Марины
нет, в комнате отказали. К тому же, как рассказал Мур, когда ее не
было, к квартирной хозяйке, когда ее не было дома, приходил
какой-то чин из НКВД, выспрашивал, что она делает и что
говорит.
Стихи ушли давно — вместе с Сережей и Алей, вместе с поденщиной
переводов, вместе с серостью и безысходностью. Жить стоило только
ради Мура, но и эта ниточка все чаще казалась Марине призрачной и
ненужной. Франция, из которой уехали всего два года назад, казалась
полузабытым сном, да и Москва, из которой уехали всего две недели
назад, на этом пароходе тоже казалась таким же сном.
Андрей
Направление Андрей не выбирал. Судьба не стала нарушать его
задумчивое состояние и ноги сами понесли в сторону Борисоглебского
переулка
— Андрей Григорьевич, подождите, пожалуйста! — послышалось
сзади.
Единственный человек, который знал отчество Андрея на этом
свете, сейчас лежал без сознания в помещении опорного пункта
милиции и Андрей не знал, как ему реагировать на такую новость.
Поэтому решил последовать совету Ахматовой, которая рекомендовала
не поворачивать голову, если кто-то кричит «дурак» и пошел дальше.
Но сзади послышались ускоренные шаги и голос раздался уже
ближе: