— Да подождите же, Андрей Григорьевич!
Чуть запыхавшись, к нему почти подбежал пожилой полноватый
мужчина в светлом льняном костюме и соломенной шляпе.
— Андрей Григорьевич, Вы, ради Бога, извините, но Вам надо
пройти со мной. Здесь недалеко.
— Вы меня с кем-то спутали, гражданин. Никуда я с Вами не
пойду.
— Вы, конечно, вольны идти куда хотите, но сами подумайте,
далеко ли у Вас получится уйти с чужими документами? Идет война,
документы и у милиционеров проверяют. Что тогда?
— Вы кто такой? Что Вам от меня надо?
— Андрей Григорьевич, я — тот, кто Вам помочь может. Я тоже из
две тысячи двадцатого года, поверьте, ничего плохого против Вас я
не замышляю. Пройдемте со мной, здесь рядом всё.
— Ладно, пойдемте. Как к Вам обращаться?
— Михаил Николаевич. Извините, не представился сразу. Михаил
Николаевич Щербаков. Ну, а кто Вы, я знаю.
И в самом деле, оказалось недалеко. Уже через пару минут они
поднимались по лестнице старого дома. Михаил Николаевич открыл
дверь квартиры на третьем этаже и пригласил Андрея:
— Заходите, Андрей Григорьевич, нам сюда.
В квартире было почти пусто. В прихожей на гвозде, забитом в
стену, одиноко висел синий плащ. Справа две двери, ведущие, видимо
в комнаты, были закрыты, прямо по коридору через приоткрытую дверь
виднелась ванная.
— Нам сюда. — На кухне, куда Щербаков сразу завел Андрея, стояли
два грубо сколоченных табурета и стол. Из посуды наблюдались две
кружки и закопченный чайник.
— Чай будете? Я сейчас воду вскипячу кипятильником. Извините,
что так по-спартански, здесь никто не живет, квартиру на всякий
случай держим. Вот он и приключился, случай этот.
Через полчаса они пили чай с закаменелыми баранками и
разговаривали, как старые приятели. Михаил Николаевич, без костюма
и соломенной шляпы оказавшийся вовсе не пожилым и совсем не полным,
объяснил, как во время какого-то эксперимента на установке с
зубодробительным названием случился сбой чего-то не менее
зубодробительно называющегося и теперь, чтобы отправить Андрея
назад, надо что-то там тонко настраивать и когда оно настроится,
толком никто не знает.
— А Вы, Михаил Николаевич, как здесь так быстро оказались?
— Так на меня аппаратура настроена, Андрей Григорьевич, поэтому
я могу с определенными ограничениями туда и назад перемещаться, но
меня через переносной модуль послали, а он только на меня настроен.
Жаль, не успел, несчастный сержант этот не пострадал бы. Но Вы не
расстраивайтесь по поводу этого милиционера, жалко его, конечно, но
тут поначалу и заместитель Ежова пострадал в компании с комбригом
одним, такое дело. К тому же, Андрей Григорьевич, все эти люди, —
он махнул рукой в сторону окна, — они ведь уже все умерли.