– Скажите, вы ходите здесь с самого
начала войны?
– Почти.
– А как все начиналось?
– У меня амнезия. Помню только
госпиталь, какую-то рыжую медсестру и капельницу.
– А дальше?
– А дальше мне было нечего есть. И я
отправился в армию.
Скотт чуть-чуть помолчал, но спустя
несколько секунд вздохнул и признался:
– В нашей семье тоже с едой плохо.
Работы нигде нет, переехать нельзя...
– Хватит. Нам нужно выспаться.
Ответ получился излишне грубым,
однако прямо сейчас у меня не было никакого желания копаться в
прошлом или ворошить настоящее. Тем более, что впереди оставалась
самая неприятная часть пути – зона, находящаяся под условным
контролем противника.
– Извини. Я не люблю пустые
разговоры.
– Так точно, сержант.
Ближе к вечеру снова пошел дождь –
мелкий и нудный. Вода мало-помалу просочилась сквозь неплотно
запахнутый плащ, намочила куртку, добралась до тела, заставила меня
открыть глаза...
– Происшествий не было.
Я кивнул, прислонился к стволу
возвышавшегося рядом дерева и уставился на свои ботинки.
Левая нога чувствовала
отвратительную сырость.
– Вот дерьмо.
Как правило, третий день похода –
самый неприятный. Именно на третий день ты начинаешь ощущать, как
сильно пропотела и загрязнилась твоя одежда, именно на третий день
подкрадывается первая усталость. Спустя какое-то время ты
привыкаешь к этим неудобствам и возвращаешься в рабочий ритм, но во
время следующего рейда тебя ждет все то же самое. Третий день,
усталость, грязь...
– Нужно будет сделать сухой привал.
В поселке.
– Ясно.
Мокрые ботинки – верный путь к
мозолям. А потертости значительно уменьшают скорость перемещения,
снижают концентрацию и внимательность. Ты начинаешь искать более
удобный путь, думаешь о том, куда лучше поставить ногу – и умираешь
из-за того, что пропускаешь угрозу, которую обязан был
заметить.
К счастью, высушить обувь достаточно
легко. Правда, делать это под дождем не рекомендуется.
– Идем.
Добраться до расположенных в
километре от лесной опушки строений удалось без каких-либо
происшествий. Впрочем, я все равно побоялся лезть в уцелевшие дома
и выбрал для стоянки максимально разрушенное здание, способное лишь
частично закрыть нас от непогоды.
Обосновавшийся рядом Генри кинул на
мои ноги задумчивый взгляд, почесал шею и уточнил:
– Это важнее нашей задачи?
– Да.
– Но спасти товарищей было не
важно?