Острая сталь сверкнула справа. Я
отбил ладонями копье, коснулся горла нападавшего. Тот закатил глаза
и рухнул. Еще одному индейцу я проломил кулаком ребра. Другому
сломал руку – в трех местах. Третьему – ключицу. Четвертый долго не
ляжет в постель с женой. Пятый никогда больше не будет ходить без
костылей. Шестой всю жизнь будет шепелявить – в траве валялась
половина откусанного им же самим языка при ударе в челюсть.
Ни страха, ни гнева – если бы я
испытал хоть что-то, то перестал бы калечить. Валил бы индейцев на
расстоянии. Ни единой страх – или гневпули. Выжатая губка. Выжатый
я.
Когда я прорвался в широкую ложбину,
пологие склоны приглушили рев битвы. Внизу ползло облако пыли,
внутри него скакала Лила. За девочкой гнались три мизгора и пучок
розовых векторов.
Лила заметила меня и повернула
навстречу. Мизгоры настигали ее. Я испугался за Лилу. Прикусил губу
до крови.
Моя сила вернулась.
Через покрывала земли и травы я
метнул серые сферы страха. Мизгоры рухнули под копыта геккондов.
Один поднялся и в странном розовом облаке побежал за Лилой. Он
дрожал, шатался, но не останавливался. Костяные доспехи белели на
его груди и шее. Кто-то знатный. Принц Форнех?
Лила достигла моего склона. Спрыгнув
с седла, девочка протянула мне лук и стрелу.
«Любовь моя, накажи мерзавца,
да».
Я отвернулся и метнул еще одну
страхпулю в мизгора в доспехе. Вопя, принц осел в траву. Розовые
вектора вспыхнули ярче, мизгор упер руки в землю и пополз на
коленях. Взгляд его не отрывался от Лилы.
Девочка сунула острый наконечник
стрелы мне под нос.
«Он хотел забрать меня у тебя!»
Я попятился.
– Если я откажусь брать эту штуку, ты
что, воткнешь ее мне в ноздри?
Лила округлила желтые, как два
цыпленка, глаза.
«О чем глаголет мой жених? Это
мужчины втыкают свои штуки в своих женщин, да».
Мой правый глаз задергался.
– Да как ты опять умудрилась свести
все к пошлостям?
Лила натянула тетиву, быстро накинула
на нее стрелу. Движения были отточенные, четкие.
«Тогда позволь самой прибить гада.
Потом украсим его скальпом стену нашего викиюпа, любимый».
Я схватил ее руку. Лила подняла
голову.
«Любимый?»
Из-за левого склона вылетел седой
всадник. Он метнулся к ползающему индейцу. Гортанный крик. Следом
плавный, бархатный голос Барбары в ухе:
«Принц, нас разгромили.
Отступаем!»