Мы двинулись к лагерю. Мана и Лила не
отходили от вождя. Дарсис посмотрел на меня.
– О, так ты не истек кровью.
– О, так ты не убил всех «дикарей», –
хмыкнул я. – Силенок не хватило или просто ребят пожалел?
Голова резко закружилась. Я коснулся
рукой лба. Сухая корка запекшейся крови кольнула пальцы. Куда
делась аксамитовая тряпка? Уже растворилась?
– В следующий раз дам тебе повязку
посвежее.
– Только не ту, что носишь вместо
трусов, – сказал я и сел в траву. Замотал головой, пытаясь прогнать
рябь в глазах. Не хочу опять в темноту, к красным звездам. Не хочу
опять к ней.
– Умник, давай руки. Сейчас перекину
тебя через седло.
Я упал, колючая трава защекотала нос.
В глазах все же потемнело.
Наверное, поздновато спрашивать, но
почему я так часто падаю в обмороки? Как будто мы в третьесортном
подростковом романе, и автор-дилетант не знает, как еще по-быстрому
закончить главу.
Я очнулся в просторном шатре из
тростниковых циновок. Абсолютно голый, не считая повязок на голове.
Густой мех черной шкуры под телом щекотал кожу. Одеяла не было.
Лила сидела у дымящегося очага, расчесывая свои морковно-рыжие
волосы. Глаза-цыплята глянули на меня. Я свел колени вместе, закрыл
руками, что можно было закрыть от этих желтых зондов.
«Любимый, готов порепетировать
брачную ночь?»
– Отвернись! И дай мне чем-нибудь
прикрыться!
«М-м-м…Ты так «нет» говоришь?»
– Скорее – «ни за что»!
Лила принесла мне суконное покрывало,
а когда я в него весь завернулся по плечи, заметила, что всё уже
видела. Игривый взгляд. «Всё уже трогала, да». Я подскочил на месте
чуть ли не до дымового отверстия в тростниковом потолке:
– Прямо всё-всё?
«Прямо всё-всё. И даже больше,
да».
– Что? Больше, чем всё-всё?
«Да, намного больше, чем
всё-всё».
– Но зачем ты трогала мое всё-всё и
даже намного больше, чем всё-всё?
Девочка пожала тонкими
русалочьими плечиками.
«Чтобы смыть пыль и пот, да»
– А!
Коварная улыбка расцвела на
ангельском личике.
«Но мой скромный жених никогда не
сможет проверить, только ли за этим, да».
Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не
лузер, который валялся в отрубе, пока его лишали девственности.
Голова все еще кружилась. Только
пытался выпрямиться – обратно плюхался на черные шкуры. Приходилось
отлеживаться. Иногда в теле поднимался жар. Лила ухаживала за мной,
поила водой, подогревала на очаге вкусную похлебку.