– Швырять чувства? – Никсия изогнула
бровь, рыжую и тонкую, словно медная проволока. – О чем она?
– Расскажи уже все архонтам, пусть
тебя вылечат, что бы это ни было!
– Мана, тише, – прошептал я, морщась.
Мою голову точно раздуло изнутри горячим паром.
– Мана, Юля, – передразнила Мана. –
Баста, хватит! Я – Мануэла. Ты говоришь на
языке ананси. Так говори без своих “ванек” и “манок”.
Фалах.
– А сама-то, – засмеялась Никсия. –
Баста, нада.
Мана зыркнула на Веснушку, и рыжая
подавилась смехом. Смуглая девушка стрелой вылетела из
инъекционной. Пар в моей голове остыл, исчез, может, вытек через
уши.
Очередь сзади меня зароптала: чего
там возитесь?.. Я поплелся к выходу, услышав напоследок реплику
Никсии:
– По-моему, в этом году Дарсис не
позвал свою дикую мучачу на танцы.
Согласно приказу самого главного
рабовладельца на этой планете, я уселся на белом диване в углу его
просторного кабинета. Мои стопы плотно уперлись в пол, руки – в
колени, мышцы напряглись – все чтобы не скатиться со скользкой
белой кожи на такой же белый пол, и оттуда не глазеть ошалело
вверх, на такие же белые стены с потолком. Все белое, как в
больнице. Не хватало только запаха лекарств и хлорки.
Сидя за пустым столом - конечно, тоже
белым - архонт Гертен взмахнул рукой. Инфракрасные датчики тихо
пикнули, и жалюзи на окнах послушно раскрылись. Снаружи роскошные
кустарники махали пушистыми фиолетовыми ветвями. Качал их вовсе не
ветер.
– Тягура зацвела, – сказал я,
невольно представляя, как соберу завтра с утра новый букет в
комнату Юли.
Соцветия с маленькими колокольчатыми
цветками, точь-в-точь как у земной сирени, тянулись и плотно жались
друг к другу, образуя огромные душистые шары. Эти цветочные сферы
склонялись к окну, мягкие лепестки топорщились по всей их
окружности. Едва слышно сквозь стекло скрипело – ветви кустарника с
треском сгибались под неестественно сильным притяжением цветов друг
к другу. Пара тонких веток сломалось.
Гертен едва взглянул в окно.
– Зачем вы заставили цветы тянуться
друг к другу? – спросил я.
– Ананси изучают Свет, – сказал
архонт. – Свет изменяет мир. Мы экспериментируем с массой и
гравитационной силой всего на планете: камней, растений,
животных.
Мое плечо нервно дернулось –
выкладывай, меня тоже изменил Свет? Я тоже твой эксперимент, гад?
Ведь в твоих змеиных желтющих глазах я ничем не отличаюсь от
орангутанга или подсолнуха?