— Et oge
is`sai[3]. Пройдем к тебе в дом, Волдорт,
— Кйорт взял старика под локоть, — тебе лучше присесть. Ты едва
держишься на ногах. Да и лишние глаза и уши нам вовсе ни к
чему.
Они прошли через часовню прямо к
двери под хорами, что была совсем незаметна со стороны. Волдорт
толкнул ее ладонью и зашел внутрь. Они оказались в жилой комнате, и
священник тут же запер дверь на засов. Домишко, пристроенный к
одной из стен часовни, был небольшой, всего на два маленьких
оконца, но крепкий, и внутри было все, что нужно старому человеку:
скамья, несколько табуретов, щепастый стол, покрытая копотью печь с
небогатой кухонной утварью, расставленной и развешанной на стене
рядом, да кровать. Тут даже не было отхожего места, поэтому Волдорт
пользовался удобствами часовни.
— Семь дней я молюсь, сын мой, —
прошептал настоятель. — Днем казнят невинных, обрекая их души на
скитание без Тропы, а в ночи ко мне приходят страшные видения.
— Волдорт, что случилось? Ты
нездоров? — Кйорт усадил священника на скамью, что шла вдоль стены,
а сам опустился на грубый табурет, пододвинув его к себе ногой.
— ...Скорпены, своими жалами
прокалывающие младенцев; бабаи и безжалостные акулы с человеческими
лицами и лапами вместо плавников, выползающие на берег и пожирающие
все живое. Мантикоры и кони с птичьими головами. Мерзкие жабы и
гады самые разные: пауки, аспиды, слизни, многоножки. Тигры со
змеиными хвостами и змеи со львиными гривами. Крокодилы, из пастей
коих хлещет едкий дым и яд. Псы с выжженными глазами и зубами,
словно стрелы. Уродливые карлики и одноглазые великаны. Черепахи, в
панцире которых гниющая плоть и вороны, ищущие поживу. Много ворон
со змеиными языками и стеклянными глазами. И это не предвестники
следующего дня! Нет! Я знаю… Это весть о будущем горе. Многие души
сгинут!
— Волдорт! Очнись!
Alvei[4], — Кйорт встряхнул настоятеля за
плечи.
— Ферр… Кйорт! — священник
по-отечески посмотрел на йерро. — Я не в силах противиться указам
епископа! Прости, сын! Ты спас меня от смерти. Ты, ходящий, нарушил
священную клятву и пошел против Них. Лишь чудом выжил, а я поклялся
нести добросердечие, но Святой Отец обладает большой властью, и я
страшусь открыто выступить против него. Прости, это грех, и мне
совестно от этой слабости. Но я уже очень стар, и одно только
видимое сомнение в его решениях, недоверие к ним приведут любого на
костер. Особенно священнослужителя и особенно в это время, когда
надлежит бороться с отродьем Нечистого. Прошлой ночью опять был
снег. Это плохо. Снова выедут викарии в поисках ведьм, насылающих
непогодицу и задерживающих приход тепла.