Международная космическая станция с
Земли выглядит звездой минус четвертой величины – это одно из
крупнейших светил на ночном небе. Ярче неё, помимо Солнца и Луны,
только Венера в период своего максимума и техногенное явление,
называемое вспышкой Иридиума – блики, периодически отбрасываемые
одноименными спутниками связи. Когда приближаешься к МКС на
драконе, сначала видишь панели солнечных батарей, внешне похожие на
оконные жалюзи. И только приблизившись почти вплотную можно оценить
всю красоту невесомой конструкции, застывшей в бесконечном падении.
Я поднимаюсь на МКС в третий раз, и каждый раз при приближении к
рукотворной, созданной человечеством звездочке, захватывает дух.
Впрочем, в этот раз есть существенное отличие: мне выпала честь
быть капитаном корабля. Поэтому не стоит забывать о работе.
– Хьюстон, мы пробуем пристыковаться.
Фрэнк, работаем.
– Окей.
Стыковка – самый ответственный момент
подъема на МКС. В июне девяносто седьмого операторы грузовика
«Прогресс М-34» во время стыковки умудрились угробить модуль
«Спектр» российской орбитальной станции «Мир». Экипажу чудом
удалось спасти станцию. Когда у меня не было ещё даже серебряного
значка, бортинженер той миссии Колин Майкл Фоул, рассказывал
молодым кандидатам в астронавты, что происходит, когда руки растут
из задницы. Я впечатлился и провел на тренажерах больше двухсот
часов, нарабатывая навыки стыковки космических аппаратов в
условиях, приближенных к катастрофическим. Поэтому сейчас я не
волнуюсь, выполняю работу автоматически. Дракон висит в полусотне
ярдов от модуля «Гармония». Мы будем стыковаться к надирному узлу,
поэтому двигатели дракона сейчас направлены на Землю.
– Хьюстон, дистанция пятьдесят
метров, – сообщаю я. МКС – международный проект, поэтому вместо
слова «ярд» наверху мы говорим «метр». Разница больше
семантическая, всего в десять процентов. – Открываю колпак.
– «Асклепий», принято, – слышу
знакомый голос. – Постарайтесь аккуратнее.
– Джейк, это ты мне говоришь? –
выделяю слово «мне» интонацией.
Джейк педант, каких поискать. Как-то
во время дружеской вечеринки он мне сказал, что я мизантроп,
склонный уделять внимание мелочам, поэтому он за меня спокоен,
когда я наверху, и искренне переживает там, внизу.
– Дуглас, не зазнавайся. Даже Гомер
иногда клюёт носом.