И я потеряла сознание.
Дурацкий сон не шел из головы.
Разумеется, это был сон, но сон настолько реальный, что я до сих
пор отчетливо помнила каждую деталь. Особенно туман, скользящий по
коже и голос: звенящий, как натянутая струна. Почему-то именно
такая ассоциация сложилась, и избавиться от нее я уже не могла.
Равно как и от воспоминаний легкого прикосновения к щеке, словно
чьи-то призрачные пальцы ласкали скулу. Это было настолько странно,
что утром я первым делом подбежала к столу. Набросок лежал там, где
я его оставила, дверь в квартиру была заперта на щеколду, мисс
Дженни сидела на подоконнике и умывалась.
— Мисс Руа! Вы неправильно
подчеркнули артикль.
— Не может такого быть, Илайджа.
— Да нет же! Я точно говорю. —
Мальчик поспешно подтянул к себе учебник вэлейского и, пролистав,
ткнул в правило. — Вот. Здесь ставится такой.
Я перевела взгляд на страницу, затем
в тетрадь, и поняла, что краснею. По ощущениям — до корней волос,
потому что правило было простейшим, но я действительно неправильно
подчеркнула артикль, когда проверяла работу. Раньше мне никогда не
приходилось краснеть перед учеником, потому что ко всем заданиям я
подходила педантично и скрупулезно. Сегодня же со мной,
определенно, творилось что-то не то. И это что-то заключилось в
зыбком певучем голосе, зовущем меня по имени.
«Шарлотта-а».
— М-м-м… действительно, вы правы.
Простите, пожалуйста, — я улыбнулась, — снимаем недочет. Остается
всего две ошибки.
— Это вы ошиблись! — Мальчик
откинулся на спинку стула, насупился и сложил руки на груди.
В отличие от сестры, Илайджа
унаследовал рыжие вихры графини и массивную челюсть отца, которая
пока еще не обозначилась слишком резко. В свои восемь лет он уже
был достаточно крупным мальчиком, но я сомневалась, что он будет
высоким. Ни граф, ни графиня выдающимся ростом не отличались, так
что, как говорила Эби, кухарка в доме леди Ребекки, с наибольшей
вероятностью, все уйдет в кость.
— Да, я ошиблась, но я признала свою
ошибку. Продолжаем.
— Нет, — заявил юный лорд, пристально
глядя на меня.
— Нет?
— Но я могу об этом забыть, если вы
не заставите меня учить два стишка за один.
У меня брови полезли на лоб. Понимая,
что невыученный стишок может превратиться в два, три, а то и все
десять, попытку шантажа пресекла сразу.
— Возвращаемся к занятиям, лорд Фейт,
— строго сказала я.