— Вы не имеете права подписать
картину псевдонимом, если она того не желает.
— Не желает?! Помилуйте, месье Орман!
Это же будет форменный скандал.
— Скандалы привлекают внимание, а для
общественного места это всегда плюс. Если они не спровоцированы
ритуальным убийством с предварительной оргией.
Секретарь прерывисто вздохнул и начал
медленно уменьшаться в размерах. Я даже не сразу поняла, что он
опустился на стул.
— У вас… у вас странное чувство
юмора. — Оттянув воротничок, словно тот его душил, директор музея
посторонился, позволяя гостю пройти.
— У меня его нет, — это прозвучало
по-прежнему хрипло, но с тем же успехом лезвие ножа могло
вспарывать дерево, выбивая щепку за щепкой. — Замените договор.
Смысл последних слов дошел до меня,
лишь когда он остановился, чтобы вонзить в меня пристальный взгляд.
В глубине маски глаза отливали сталью, но я словно залпом глотнула
кипятка. Мгновение, что он на меня смотрел, показалось долгим, как
ожидание чего-то безумно желанного. Потом он просто вышел за дверь,
и я, подчинившись порыву, поспешно шагнула за ним.
— Месье Орман! — воскликнула я. —
Спасибо за все, что вы для меня сделали.
Он остановился так резко, что я едва
не убежала вперед. Сейчас мы стояли лицом к лицу, точнее, лицо к
маске. Мне никогда не доводилось оставаться один на один с
мужчиной, тем более так близко, поэтому сейчас я отвела руки за
спину, чтобы сцепить пальцы и не начать теребить волосы от
волнения. Дурацкая привычка, пожалуй, единственная, от которой
гувернантке не удалось меня избавить.
— Я сделал это не ради вас.
Холодная стружка голоса оседала на
плечах, но вот странность — от него становилось все жарче.
— А ради кого же?
— Почему. Потому что могу.
— Но вы могли этого и не делать. И не
только этого, все, что вы делаете, я имею в виду выставку и прочее
— это очень благородно.
— Вы интересовались мной, мисс
Руа?
Взгляд задержался на моих губах, я
почувствовала его столь же отчетливо, как если бы он их
коснулся.
— Не боитесь расстроить своего
покровителя? Или он не из ревнивых?
— Я не… что?
К щекам прилила кровь. Не только к
щекам, к ладоням, шее, груди... и вообще, я сейчас сама себе
напоминала свечку, готовую вот-вот вспыхнуть от корней волос.
Как-то так само собой получилось, что рука метнулась к его лицу. Он
перехватил мое запястье в дюймах от прикрытой маской щеки. Швы
перчатки впечатались в кожу — там, где его пальцы сомкнулись, как
кандалы.